Africa
Travel story:
The Southern Cross trial

Photo illustrations for the book
Video support of the project

We risked our lives to create this content.




Five countries

Испытание Южным Крестом.
Глава первая.


Девиз дня: «Фильм этого режиссёра так хорош, что я пять раз его смотрела. Но так и не смогла досмотреть до конца» Аксиния Леус

Аэропорт «Внуково» гудел и жужжал, словно растревоженный пасечником улей. А как иначе? Ведь и строил его пасечник-любитель, а по совместительству бывший мэр, Юрий Михайлович Лужков.
И поскольку он был убеждён, что пчёлы самые разумные существа на планете, то и создал два абсолютно идентичных терминала международных вылетов «А» и «В», посчитав, что марш-броски между обоими пойдут лишь на пользу бескрылым пассажирам, и что желающие улететь куда надо, куда-нибудь, всё-таки, когда-нибудь улетят.
Так и получилось, что одна часть нашей команды собралась в зале «А», в то время как другая дежурила у стоек зала «В».
Всё бы ничего, но эта неразбериха едва не стоила нам потери багажа, ибо воссоединившись, зарегистрировавшись в спешке и в страшной суматохе на франкфуртский рейс, мы так и не удосужились посмотреть на багажные корешки, прикрепленные к посадочным талонам.
А стоило бы!
Потому что, как писал Булгаков, «вы можете желать чего угодно, но бюрократ точно знает, что вам нужно».
Мы желали Африку, а чемоданы отправились в автономное путешествие в Европу.
Ах, если бы наоборот…
Но представить, что ты очутишься посреди джунглей без противомалярийных таблеток, без противомоскитных сеток и репеллентов, без раций, без змеиных противоядий, без удобных походных штанов, в конце концов, - согласитесь не очень-то весело.
Но не было бы счастья, да несчастье помогло. В данном случае «несчастье» было очень симпатичным, маленьким, шустрым и с косичками. И звалось оно – Аксинья. В то время, когда основная часть группы уже находилась за границей и радостно попивала кофеек в зоне свободной и бесстыдно дорогой торговли, я с Петровичем и еще парой человек терпеливо поджидали «опозданку», задержавшуюся в утренней «дачной» пробке почти на полтора часа.
- Мы с ребенком! – громко объявила я очереди и потащила Аксинью (нашего, кстати, экспедиционного телеоператора) к стойке регистрации.
- Багаж есть? – сурово нахмурила соболиные брови регистраторша «Трансаэро».
- Да! Нет! – в один голос заявили мы.
- С ума сошла, - зашипела я, с ужасом глядя на огромный рюкзак Ксюши.
- Но там же техника! – пробормотала девушка.
- Так есть или нет? – стала еще суровей авиабогиня. – Куда вы летите? Франкфурт?
- Да, то есть, нет… Мы в Африку, в Виндхук…
- А, ну-ка, покажите ваш посадочный…
Мы честно протянули те три билета, которые успели получить вместе с остальными ребятами.
- Понятно, - констатировала женщина и повысила голос. – Костя-я-я! Почему пассажиры летят в Африку транзитом через Европу, а багаж у них оформлен только до Франкфурта? Кто будет за потерю отвечать? Ты? Я? Быстро всё переоформляй. И сам, слышишь, сам ЛИЧНО отправляйся в багажное отделение переклеивать бирки.
- Марина Васильевна, так не я же оформлял. Это предыдущая смена….
- Разговорчики в строю!
Аксинья стала еще меньше ростом и почти спряталась за моей внушительной фигурой.
- А ну не прятаться! – цыкнул на потеряшку Андрей. – Тебя и так с земли не видать!
- Не ругайтесь, дяденька, - смешно сморщила нос Аксинья. – Лучше спасибо скажите, что я опоздала. А то бы ваши чемоданы тю-тю….
- Ох и дотютюкаешься ты, девушка! – рассмеялся Андрей, удостоверившись, что в этот раз всё обошлось и багаж, как и мы, попадет аккурат в Намибию, а не начнет самостоятельный вояж по Германии.

Через час мы уже сидели в удобных креслах авиалайнера, испытывая странную смесь чувств: усталости, возбуждения, любопытства и отчаянного желания поспать.
- Неужели мы завтра снова увидим Южный Крест? – сонно пробормотала Люда Прокина, стараясь угнездиться поудобнее.
- Ага! – мне, как всегда, не спалось. – И Крест, и Виндхук, и Влада, и вообще Африку. Ах, как же я завидую нашим новичкам! Мы-то возвращаемся, а для них все эти чудеса будут откровением и открытием.
Новички – Лена, Света с мужем Тамерланом, Женя и Алексей блаженно улыбались.
- А ты помнишь, что нам Влад рассказывал о Ливингстоне? – мне нужен был собеседник, и теперь я пристала к мужу.
- Ребятам расскажи, - посоветовал Андрей и, по примеру Люды, тоже прикрыл глаза…
- Хорошо. Слушайте… Давид Ливингстон, чем-то неуловимо похожий на известного российского актёра Леонида Филатова, родился в бедной шотландской деревенской семье и уже в десять лет начал работать на ткацкой фабрике. Но мальчика с детства манили приключения, дальние страны и таинственные берега. Он самостоятельно выучил латинский и греческий языки, а также, на всякий случай, еще и математику. Полученных знаний ему хватило на то, чтобы поступить в университет, где он в течение двух лет он изучал теологию, географию и медицину, продолжая в то же время работать на фабрике. Получив учёную степень, Давид, безотлагательно отправился в Королевское Географическое Общество и истребовал себе статус миссионера. И вот, в возрасте 27 лет, томимый жаждой приключений и открытий, Ливингстон основывает собственную христианскую миссию в стране тсванов (нынешней Ботсване). В 1843 году он посетил поселение племени квена (баквена) и сдружился с его предводителем Сечеле, который со временем стал первым из предводителей тсванских племен, обращённым в христианство. Сечеле дал Ливингстону исчерпывающую информацию о находящихся на севере «земле большой жажды» — Калахари и озере Нгами.
Миссионерское упорство Ливингстона подверглось драматическому испытанию: буквально через три года после основания миссии на молодого англичанина напал лев. Давид выжил, но серьезно повредил левую руку, которую терзал разъяренный хищник. С тех пор Ливингстон больше не мог удерживать ствол ружья левой рукой, и был вынужден выучиться стрелять с левого плеча и целиться левым глазом. В это же время случилась и еще одна неприятность: Давид уговорил-таки своего закадычного африканского дружка Сечеле принять христианство и даже крестил того в водах реки Колобенг. За то, что африканец приобщится к христианским ценностям и вечной жизни, Ливингстон потребовал у приятеля отречения ото всяких колдовских ритуалов (в том числе ритуала заговаривания дождя), а так же отказа от многоженства и выбора из десяти супруг единственной и на «веки вечные». Как назло лето выдалось крайне засушливым, посевы выгорели дотла, все копытные и даже мелкая дичь мигрировали на север, а племя, науськанное брошенными женами, подняло бунт. Теперь уже спасаться предстояло не только Ливингстону, но и его жене Мэри, а так же четверым ребятишкам, родившимся у Давида и Мэри в Африке.
Но обеспечив безопасность семье, поселив их в Британии, неугомонный исследователь вернулся на черный континент и даже опубликовал в своем знаменитом Манифесте следующую фразу: «Я открою Африку или погибну!». И он сдержал свое обещание. За тридцать лет жизни в Африке Ливингстон сделал множество интересных научных открытий (самое знаменитое – открытие водопада Виктория), изучил истоки великого Нила, обнаружил множество замечательных рек и озер, описал рельеф и ландшафт африканского континента, пересек опасную, безжизненную пустыню Калахари.
Ближе к 1870-му году Давиду пришлось пережить еще одно смертельно опасное приключение. Он как раз изучал восточные берега озера Танганьика, когда застарелая малярия дала осложнения и усилилась тропической желтой лихорадкой. Из-за болезни великий исследователь потерял способность ходить и ожидал смерти. На протяжении длительного времени он не давал о себе знать, — до Занзибара (главного оплота связи двух цивилизаций, Европы и Африки, на тот период) дошло лишь одно из 44 писем путешественника. Неожиданно ему пришла на помощь экспедиция, возглавляемая газетным корреспондентом и известным в будущем авантюристом Генри Мортоном Стэнли, специально посланным на поиски Ливингстона американской газетой «Нью-Йорк Герольд» (причём оказалось, что помимо неё путешественника ищут ещё несколько подобных экспедиций). Стэнли поприветствовал Ливингстона фразой, которая впоследствии станет всемирно известной и даже даст название одноименной книге: «Доктор Ливингстон, я полагаю?» («Dr. Livingstone, I presume?»).
1 мая 1873 года знаменитый путешественник умер вблизи селения Читамбо (ныне в Замбии) неподалёку от открытого им озера Бангвеулу, так и не успев отыскать тот самый важный, самый первый ручей, из которого берет начало великий Нил. Темнокожие товарищи Ливингстона Чума и Сузи нашли своего друга мёртвым, на коленях возле его кровати, уронившим голову на дневники и рисунки, и подвергли его бальзамированию с помощью соли. Сердце Давида Ливингстона было похоронено в Читамбо, а законсервированное тело после девятимесячной транспортировки, доставлено в Великобританию. Ливингстон был погребён с почестями в Вестминстерском Аббатстве.на его могиле установлена мраморная доска с надписью: «Перенесённый верными руками через сушу и море, покоится здесь ДАВИД ЛИВИНГСТОН, миссионер, путешественник и друг человечества». Тогда же были опубликованы «Последние дневники Давида Ливингстона», как раз те, что мы читали перед экспедицией.


Я замолчала и посмотрела на дремлющих приятелей. И кому я это всё рассказывала? Утомленные перелетом, мои друзья сладко спали. Бодрствовала лишь Аксинья. И то хлеб!
- Интересно тебе было?
- А то!
- А что ты в компьютере делала? Неужели записывала?
- Ага… Знаешь, фильм этого режиссёра так хорош, что я пять раз его смотрела. Но так и не смогла досмотреть до конца…
Поняв, что мы говорим о разном, мы расхохотались на весь самолет, чем и разбудили приятелей.
- Что? Уже Африка? – спросила Люда, сладко потягиваясь.
- Нет. Пока Германщина. Африка будет только завтра. Быстренько-быстренько долетим, быстренько пройдем таможню, получим джипы и вперёд, навстречу приключениям!

Однако «быстренько» у нас не получилось. Точнее, могло и вовсе не получиться. Ибо в безвизовой Намибии нам… отказали в визе.
Но, обо всём по порядку…

Когда тяжелый аэробус сочно чвакнул колесами о посадочную полосу, небо над Виндхуком едва посерело. Из-за света прожекторов звезды не просматривались, но и солнце, ночующее за холмами, не спешило являть нам африканский пейзаж.
Аксинья достала видеокамеру и радостно улыбнулась: «Африка! У-у-у-ух!»
Мы зябко кутались, кто в куртки, а кто в прихваченные из самолета пледы, ибо Африка встретила нас поистине весенней московской температурой – плюс двенадцать градусов по Цельсию.
- С какой целью в Намибию? – сурово поинтересовалась темнокожая таможенница, когда подошла очередь нашей группы, напоминающей гвалтом и колоритными одежками толпу беженцев на пожаре.
- Книгу писать, - не подумав, ляпнула я совершенно искренне.
- И кино снимать, - подсуетилась Аксинья, тоже не склонная к лукавству.
Таможенница аж захлебнулась от нашей правды.
-Ребекка! – повысила она голос, - Иди сюда срочно. Тут проблема.
- Какая проблема, мэм? – вежливо поинтересовался Тамерлан.
- Вы не имеете права находиться в нашей стране по делам вашего бизнеса без специального разрешения министра по средствам массовой информации.
- А кто говорит о бизнесе? – Тамик лукаво изогнул красивую осетинскую бровь. – Я, например, турист.
- А по профессии кто? – не могла угомониться тетенька.
- Айтишник.
- Ну, вот! – не сдалась собеседница. – Значит, эта будет писать, эта фотографировать, а ты им будешь ремонтировать…
- Ремонтировать что?
- А я знаю? Компьютер, фотоаппарат… Так что не пущу. Не надейтесь. Нет разрешения – нет визы…
Утро переставало быть томным.
Часовая стрелка уже сделала пару кругов. Мы уже успели встретить и проводить завистливыми взглядами пассажиров трех или четырех рейсов, мы даже незаконно (но с разрешения смилостивившегося охранника) проникли безвизово в здание аэропорта и выскочили на улицу покурить и попить кофе, но наши паспорта всё еще находились в цепких лапках Ребекки и её помощницы Вероники.
- Так, иду на таран! – не выдержала Людмила Прокина. – По сценарию конфликт должен достичь своего апогея, и лишь затем раскрутиться в обратную сторону…
Люда решительно шагнула к таможенницам и, совершенно не заботясь о том, чтобы быть понятой, закатила им настоящий скандал на чистом русском языке. Мы перепугались окончательно, но, паче чаяния, психологическая хитрость Люси сработала на все сто процентов. Наши оппонентки потребовали изолировать от них всю группу, милостиво разрешив остаться у стойки тройке самых безобидных, на их взгляд, русских путешественников – меня, Светы и Аксиньи.
Я, вероятно, казалась им добродушной бабушкой в розовой пижаме, Ксюнька несмышленым младенцем, а Света так замечательно хвалила их прически и украшения, что подвоха от неё никто не ожидал и «вообще» дамам было приятно такое галантное обхождение.
Минуты тянулись.
А мы всё ныли и ныли на три голоса: «Посмотрите, какие красивые картинки в той книжке, которую мы уже написали о Намибии. Хотите, мы её вам подарим?»…. «А сколько у вас детей? Они умеют фотографировать? Купите им такую камеру, сейчас это самая лучшая модель…». «Ой, неужели вы каждое утро делаете такую безупречную укладку? Боже, а какой у вас маникюр….». И синхронно: «Ну, пропустите нас, пожалуйста. Мы будем очень-очень хорошо себя вести».

Представление закончилось часов в 12 дня. Видимо, смена подошла к концу. Ребекка и Вероника (ударение на «о») обласканные нашими сладкими голосами, удовлетворенные собственным безграничным могуществом и с подарком в виде книги «Ипоса хочет замуж», проштамповали наши паспорта, и мы буквально выпали в зал прилета, где уже полдня метался, словно тигр в клетке, наш южноафриканский приятель Влад.
- Добро пожаловать в гостеприимную Африку! – хмуро пошутил он, и мы двинули к поджидающим нас джипам.

Нам предстояло преодолеть более 400 километров до точки первой ночевки, находящейся неподалеку от города Грутфонтен. Правда, до этого еще надо было освоиться с левосторонним движением, непривычным правым рулем, а еще купить в дорогу необходимые переходники для трехпалых намибийских розеток, дополнительные батарейки и аккумуляторы для техники, ну и, конечно, воду и кофе. Куда мы без кофе? Какие без него приключения и открытия?

© Copyright: Инна Метельская, 2013

Namibia

Испытание Южным Крестом.
Глава третья.

Цитата дня: «Мы do not go to their rooms without our men ни за что на свете!» Светлана Гордейченко

Джипы повизгивали шинами по мелкому гравию довольно аккуратной дороги, ведущей от главного шоссе к национальному памятнику Намибии – метеориту Гобо. Мы уже заезжали сюда в прошлом году, но отказать себе в удовольствии похвастаться перед друзьями огромной железякой, свалившейся с неба 80 тысяч лет назад «старички» не могли. Признаемся, только один человек из нас (а именно Лера Гриншпун, участница прошлогодней экспедиции) имела отношение к астрономии и её жгучий интерес к метеориту был почти профессиональным. Большинством остальных (и в прошлый раз, и в нынешнюю поездку) руководило обычное человеческое любопытство.
Спешу поделиться увиденным.
Граждане нашей страны знают, какие разрушения принес маленький Челябинский метеорит. Ученые всего мира до сих пор ищут осколки Тунгусского метеорита-разрушителя, который весил, предположительно тонну и прилетел на Землю в 1908 году. В результате его падения были повалены деревья на территории более 2000 квадратных километров, были выбиты оконные стёкла в домах в радиусе до четырехсот километров, а грохот падения слышали даже те, кто жил в 800 километрах от эпицентра взрыва...
Но вы запомнили предположительный вес тунгусского гостя – тонна?
А теперь представьте, что должно было произойти на Земле, когда на неё прилетел космический подарок, именуемый ныне метеоритом Гоба, ведь он весит (внимание!) 90 тонн!
Катастрофа произошла, предположительно 80 000 лет назад, то есть именно тогда, когда на нашей планете началось расселение homo sapiens – человека разумного.
Какие последствия имело это событие?
Научный мир молчит. Ученые точно знают, что около 74 000 лет назад на Земле произошло сильнейшее извержение вулкана Тоба в Индонезии. И вследствие этого на Земле похолодало на несколько десятилетий, что привело к вымиранию большого числа видов животных и сильно сократило человеческую популяцию. Около 60 000 лет назад современный человек мигрировал в Азию, а оттуда в Австралию, около 40 000 лет назад заселил Европу, а около 35 000 лет назад достиг Берингова пролива, что впоследствии позволило ему проникнуть в Северную Америку. Около 15 000 лет назад наши предки дошли до южной оконечности Южной Америки.
Но как бы сложилась история человечества (наша с вами история) если бы не падение метеорита Гобо? Нет ответа. Этот «камушек» как-то принципиально игнорирует мировое научное сообщество.
Кроме того факта, что от глыбы «отпилили» почти 30 тонн «образцов» и растащили их кто куда (меньшую часть в научные лаборатории, большую – в частные коллекции) и кроме истории «открытия» метеорита точных данных у науки нет. Точнее, астрономы определили приблизительный возраст метеорита – между 200 и 100 миллионами лет, они даже исследовали его состав – железо и никель, но это, собственно, и всё. Если бы не местный фермер, который в 1924 году совершенно случайно откопал метеорит при посеве кукурузы, факт космического катаклизма вообще остался бы науке не известен.
Сегодня метеорит – национальное достояние Намибии. Земля вокруг железного красавца национализирована, огорожена, снабжена указателями и обязательной сувенирной лавкой. Потомки старины Гобо традиционно следят за порядком в «музее» и не дают откалывать от метеорита «сувениры», обожаемые вандалами.
И лишь местные крестьяне, перешептываясь, передают друг другу легенды о чудесной силе метеорита.
Кстати, эти легенды очень схожи с мифами о «местах силы» в Латинской Америке. Считается, что любой человек может сесть на метеорит, лечь на него, просто прикоснуться и загадать желание. Если твоя «вибрация» совпадет с «вибрацией» твоего желания, то оно в скором времени (не позже двух лун) обязательно исполнится. Если ты загадал нечто, на что не имеешь права претендовать, то Гобо тебя обязательно накажет. Он вычислит твою самую мощную духовную вибрацию, энергию и многократно усилит её. Даже если эта энергия, это человеческое качество сугубо положительное (скажем, доброта, искренность, скромность, душевность), то усиленные в разы они сделают из добряка – тряпку, такую, знаете ли, безотказную мать Терезу, которой все будут бессовестно пользоваться, а скромника превратят в законченного аутиста.
Если же твои вибрации негативны, то это опасно вдвойне. Пьяница начнет пить еще больше, подлец станет опасней и коварней, а предатель вообще потеряет всяческий стыд…
Как вы думаете, зная всё это, мы удержались от того, чтобы полежать на метеорите и загадать желание?
Конечно, нет! Это сделали все члены всех трёх экипажей, за исключением Влада.
Теперь вот сидим, ждём последствий…
Меня, слава Богу, пронесло. Вероятно, вибрации совпали и желание, загаданное могущественному Гобо вот-вот исполнится!

Но в то утро ни о чём подобном размышлять не хотелось.
Нас ждали новые пятьсот километров и рывок в сторону очень интересного национального парка, расположенного практически на границе с Анголой, на берегах могущественной реки Окованго. Водители джипов сосредоточились на дороге, а пассажиры выставили в открытые окна фотоаппараты.
Так мы проехали первые сорок километров.
- Влад, а что это за город впереди? – раздалось в рации.
- Грутфонтен. Мы вернулись к нему, чтобы пополнить запасы топлива и купить мясо для наших ужинов на ближайшие пять дней. Другой оказии, боюсь, уже не будет.
- А таблетки от малярии мы сможем здесь найти? – поинтересовался экипаж «Аптечки».
- Если повезет. Правда, лекарство дорогое. Не знаю, хватит ли у вас наличных.
- А мы в банке снимем, - решили все.

Грутфонтен для путешественника особого интереса не представляет. Находится он в холмистой местности гор Отави и знаменит, прежде всего, тем, что когда-то являлся центром повстанческой армии Гереро. Если вы помните, то восстание началось из-за того, что местные племена под руководством вождя Магареро решили отобрать у местных буров и немцев горнодобывающие предприятия, дома и фермы. Об этой истории подробно написано в нашей книге «Ипоса хочет замуж», а с одной из праправнучек легендарного Магареро нам даже удалось пообщаться в предыдущей экспедиции.
Сегодня в Грутфонтене (я пишу это название так, как его произносят на африканос) живет около тридцати тысяч человек. Белого населения мало, но темнокожие жители, работающие на шахтах и фабрике, довольно образованы, стараются вести цивильный, почти столичный образ жизни (в Грутфонтене много ресторанчиков, кафе и ночных клубов), пользоваться кредитными картами, следить за порядком на улицах и чистотой во дворах. Единственный бич, которые не так давно поразил Грутфонтен, – это разросшееся число всевозможных игорных заведений. Нам довелось наблюдать, как уже с самого утра жители (включая совсем стареньких бабушек и даже подростков) толпами устремляются во всевозможные букмекерские конторы, чтобы поиграть как на спортивных тотализаторах, так и поучаствовать в каких-то совершенно непонятных для европейца лотереях.
Пока Влад покупал продукты, а экипажи отдыхали в кафешке местного супермаркета, «Аптечка» занялась делом, полностью оправдывающим её название: мы искали таблетки от малярии.
Местные аптеки произвели на нас с Аксиньей самое приятное впечатление. Во-первых, клиентов обслуживали одновременно три человека – врач, провизор и, так сказать, медбрат. Врач внимательно выслушивал жалобы (в нашем случае просьбу), провизор быстро находил на многочисленных полках и стеллажах требуемое лекарство, рекомендованное доктором или указанное в рецепте, а медбрат либо помогал оплачивать вашу покупку, либо бегал в соседний госпиталь, если нужного лекарства в аптеке не обнаруживалось.
Защита от малярии обошлась нам довольно дорого. Примерно триста долларов за три упаковки таблеток на три экипажа. Большего количества препарата в Грутфонтене не нашлось. И это было печально, так как лекарства нам хватило бы всего на две недели и в Мозамбик (рассадник малярии) мы рисковали приехать беззащитными и беспомощными. Оставалось надеяться, что репелленты, коих мы взяли с собой огромное количество, хоть как-то спасут положение…

Еще через пару-тройку часов, когда машины удалились от Грутфонтена примерно на 250 километров, из динамиков донесся бодрый голосок Людмилы Прокиной: «Дамы и господа! Какое вино вы предпочитаете в это время суток?».
И это было так неожиданно, так здорово и так заманчиво – остановиться посреди Африки, на забытой Богом дороге, где кроме указателей «Внимание! Дорогу переходят слоны!» почти ничего и не было, что пикник на обочине организовался незамедлительно.
Надо сказать, что во всех странах Южной Африки (спасибо за это примеру ЮАР) очень грамотно организованы импровизированные места отдыха для водителей грузовиков и для таких путешественников, как мы. Ничего лишнего: каменный стол, каменные лавки вокруг него, большой контейнер для мусора и зацементированная площадка для барбекю. Жечь костры, правда, мало кому приходит в голову, но вот посидеть под раскидистой кроной баобаба или иного экзотического дерева-гиганта чертовски приятно.
«В это время суток» мы выбрали ароматное «Шабли» из холодильника, под закусочку из сырокопчёной колбаски, привезенной из Москвы и нежной упругой бастурмы, доставленной в Африку Тамерланом аж из самого Владикавказа. Излишним барством выглядели сухарики, но и их поели с аппетитом.

Еще через три часа мы провожали новый закат, почти завершив тяжелый дневной перегон.
Специалистами по закатам единодушно избрали Лену и Тамика, так как одна очень поэтично описывала всё происходящее, а второй с удовольствием снимал сие природное действо.
- Эх! Мне бы такой рост как у Тама, - досадливо крякнула крохотная Аксинья и полезла со всеми своими штативами и объективами на крышу джипа. В результате Тамерлан и Ксюша снимали закат практически с одной высоты.
Но главные эмоции были еще впереди.
«У меня для вас приготовлен сюрприз!» - сообщил нам Влад на привале. И этим сюрпризом, причём действительно неожиданным, приятным, захватывающим дух и будоражащим воображение, стал кемпинг, куда мы прибыли. Кемпинг назывался как-то невыразительно - «Нгепи»…

К месту новой ночевки мы подъезжали почти в полной темноте. Дорога неожиданно вильнула влево, и твердое асфальтовое покрытие сменилось сначала мелким гравием, а затем пыльным песком. Поскольку шлейф пыли, вздымаемой колесами первого автомобиля, делал путь практически невидимым для следующего джипа, машины отстали друг от друга. Однако эту тактику пришлось срочно менять, ибо дорога так петляла, кружилась и изгибалась под разными углами, перекрещиваясь и разветвляясь, что разобрать в кромешной темноте, куда же могли свернуть твои товарищи, было практически невозможно.

Быстро ли, коротко, но до цели мы всё-таки добрались.
- А где же сюрприз? – поинтересовалась Аксинья, пытаясь рассмотреть в неверном свете налобного фонарика место, в которое мы прибыли.
- Сейчас дойдём до ресепшн и разберёмся, - ответил Влад. – Признаюсь, я был тут последний раз года три назад. Уже сам всё подзабыл.
Территория кемпинга показалась огромной. Растянувшись цепочкой и вооружившись фонарями, мы двинулись вслед за нашим проводником. Кто смотрел фильм «Трое в лодке, не считая собаки» прекрасно помнит сцену, где горе-путешественники блуждают по лабиринту. Поверьте, сейчас об этой сцене думал каждый из нас. Сначала мы хихикали, потом поумолкли, еще через десять минут забеспокоились… Мы то и дело натыкались на чьи-то палатки и домики, десятый раз возвращались к одному и тому же огромному камню, а уж когда Лена обнаружила табличку с надписью «Донт паник!» стало совсем «весело».
Однако еще через десять минут мы всё-таки добрались до просторного шале, обозначавшего ресепшн. Оказалось, мы просто не доехали до лагеря каких-то двести метров, а поскольку территория кемпинга имеет очень внушительные размеры, то и заблудились в темноте.
- Ну а теперь начинаются сюрпризы! – пообещал Влад и растворился в ночи вместе с нашими мужчинами.
Зато вместо него откуда-то из мрака леса материализовался африканец внушительных размеров и сказал, что готов провести нас в наши номера.
- Мы do not go to their rooms without our men ни за что на свете! – решительно, тонким от напряжения и испуга голосом заявила Светлана на замечательной смеси русского и английского, и мы, хоть и были напуганы не меньше, просто покатились со смеху.
Правда, уже через полчаса мне самой стало не до веселья.
Пока мужчины пригоняли джипы, распаковывали багаж и быстро, почти на бегу, перекусывали немудрёной и остывшей снедью (повар сказал, что через час выключат электричество), Влад вознамерился самолично развести барышень по номерам. Первой «жертвой» стала я.
- Тебе понравится бунгало. Оно – прямо на берегу реки.
- Класс! – я почти вприпрыжку бежала за Владом.
Мы опять попетляли по лагерю и, наконец, оказались у шатких мостков, отделявших виднеющийся в сиренево-чернильной темноте домик, расположенный, действительно прямо на берегу.
- Оп-ля! – голосом циркового фокусника произнес Влад и дернул за какой-то шнурок.
Вспыхнул свет. Я остолбенела от восторга. НИКАКОГО домика не было. Была одна циновка, отделявшая от посторонних взглядов огромную кровать под антимоскитным пологом, палуба примерно метров на двенадцать и четыре столба, поддерживающие камышовую крышу. Где-то внизу шелестела река, поблескивая и переливаясь в свете большой белой луны.
- Ух ты! – завопила я и рванула к перилам.
- А ну стой! – так же заорал Влад и в последний момент ухватил меня за рукав куртки.
ПЕРИЛ, оказывается, ТОЖЕ НЕ БЫЛО!
Один неверный шаг- и я полетела бы с четырёхметровой высоты прямо в виднеющиеся внизу камыши. А в камышах… А в камышах мирно паслась парочка гиппопотамов, которая заслышав над собой движение, грозно и раскатисто рыкнула, хрюкнула и недовольно плюхнулась в воду.
Представляете, что было бы, сигани я на них с шаткой палубы? Бегемоты, хоть и являются вегетарианцами, очень опасны и воинственны. Есть бы они меня не стали, просто перекусили бы пополам, словно щепку, чтобы не посягала на чужую территорию.
- А еще там внизу крокодилы, - зачем-то добавил Влад.
- Мамочки…. – я почти зарыдала от пережитого испуга и мёртвой хваткой вцепилась в столб. – Я тут не буду ночевать! Я пойду в машину….
- Сейчас придёт Андрей, и ты успокоишься.
- НЕТ! Как можно спать, если прямо рядом с тобой ходят страшные звери? А если я ночью захочу в туалет и спросонок шагну не туда?
- Хорошо. Пошли назад, к ребятам.
- Нет! Я не хочу еще раз идти по этому мостику. Там может тоже какой-то крокодил сидеть.
- И что ты будешь делать?
- Буду стоять тут и плакать. Пускай Петрович приходит и привязывает меня к кровати…

Сейчас мне смешно об этом вспоминать, но в тот вечер я, действительно, расплакалась. В искренность моих слез не мог поверить ни муж, ни Людмила, пришедшая меня навестить. Путешествовать по миру восемнадцать лет, и испугаться какого-то лоджа?...
Право слово, не знаю, что на меня тогда нашло. Возможно, во всем виноваты дурашливые стихи, которые мы декламировали в машине, пока кружили в темноте, по дороге к лоджу? «Тятя, тятя, наши сети притащили мертвеца»? Или Аксюшкины детские страшилки?
Я жалостливо посмотрела на Людмилу, а она расхохоталась.
- Знаешь, - сказала она, отсмеявшись, - У меня есть одна приятельница, которая просит никогда не выражаться при ней матом. «У меня слишком богатое воображение», - объясняет она. Вот и ты, Иннулька, имеешь слишком богатое воображение. Засыпай уже. Никто тебя не съест, и никуда ты не упадёшь!
Не могу сказать, что ночь была спокойной…

© Copyright: Инна Метельская, 2013

Safari

Испытание Южным Крестом.
Глава четвертая.

Цитата дня: «Если в бассейне вас прихватило по малой нужде, сделайте это в свой кофе. Не пачкайте реку!» (предупредительная табличка в речном бассейне лоджа «Нгепи»)

Утром следующего дня, едва дождавшись, когда небо посветлеет настолько, чтобы можно было увидеть хотя бы силуэты домов и деревьев, я удрала с домика-помоста вглубь кемпинга, на твердую и надежную сушу.
Возле ресепшн сидела одинокая чернокожая девушка, попивая сок из жестяной банки и покуривая длинную сигаретку.
- Хочешь сок? – спросила она.
- Нет, спасибо. Холодно.
- Ты кто?
- Инна, а ты?
- Рейчел. Я здесь работаю помощником декоратора.
Рейчел прекрасно говорила на английском, чего нельзя сказать обо мне. Поняв мою скованность, девушка быстро поинтересовалась: «На каком языке тебе удобно общаться?». Понимая, что об общении на русском речи быть не может (не было здесь русских, или были, но очень и очень давно), я выбрала французский.
- Ты знаешь, какое это чудесное место? – продолжила Рейчел, легко переходя на французский и не отрывая взгляд от реки.
- Расскажи…
- Наш лагерь основан более двадцати лет назад. Его владельцем, архитектором, идейным лидером и душой является Марк Адкок. Он целенаправленно делает всё возможное и даже невозможное, чтобы продемонстрировать своим гостям удивительную красоту здешних мест и влюбить их в Окованго и Каприви.
- Это заметно…, - я усмехнулась, - Всю ночь боялась свалиться в реку, в пасть к крокодилам.
- Ты об отсутствии перил и ограждений? – Рейчел с любопытством взглянула мне прямо в глаза. Синие белки глаз поблескивали в рассветных сумерках. – Тогда ты ничего пока не поняла! Отсутствие ограждений – это принцип ответственности и свободы. Абсолютной свободы, но и твоей личной абсолютной ответственности. Марк, да и все мы считаем, что восход солнца нужно пропускать между пальцев босых ног. Понимаешь? Ты открываешь глаза и, еще не вставая с постели, видишь, как первые розовые лучи пронизывают твои ступни. Между тобой и светом не должно быть никаких преград.
- Честно говоря, я вчера подумала, что это какой-то нарочито «хипповый» лагерь.
- Нет. Просто он для людей новой формации. Ну и, конечно, для людей с чувством юмора. Вывеску у бассейна видела? «Если в бассейне вас прихватило по малой нужде, сделайте это в свой кофе. Не пачкайте реку!»… Так вот таких табличек тут десятки.
- Ага. Вон еще одну вижу: «Или улыбайтесь миру, или отправляйтесь домой!»
- Нравится? Это я придумала! Здесь, кстати, есть такие гости, кто останавливается в «Нгепи» случайно, возможно единственный раз в жизни. Но большинство возвращается, чтобы привезти сюда детей и даже внуков. И совсем не потому, что тут забавно. Поверь, не открытые, с видом на реку ванны или наши знаменитые туалеты «овпен эйр» важны. Это так… прикольные фишки… Важно иное – понимание твоей полной открытости миру и планете, невозможность существования тебя отдельно, а дикой природы отдельно. Ты можешь не верить, но основные средства мы тратим как раз на сохранение той первозданности, которые и составляют основу мировой экосистемы.
- А как же образование, цивилизация, прогресс, в конце концов?
- Эти два мира должны существовать параллельно. Всем миллиардам людей на земле может хватить пяти сотен мегаполисов, с бетонными небоскребами, автобанами, супермаркетами и кинотеатрами. Остальная часть планеты должна давать возможность людям дышать, восстанавливаться, обретать себя в мире гармонии и красоты. Хочешь, я расскажу тебе одну историю, которую в «Нгепи» знает каждый сотрудник?
- Расскажи, конечно!
- Лет шесть назад сюда приезжал один немецкий промышленник. Как многие олигархи он очень любил охоту. А правительство Намибии, ты знаешь об этом наверняка, охотно и за большие деньги дает лицензии на отстрел слонов, гиппопотамов, крокодилов и даже носорогов. Так вот, этот бизнесмен приехал охотиться на уникального белого носорога. Это стоит несколько сотен тысяч долларов… Егеря выследили старого самца, непригодного к спариванию, и в урочный час привезли немца к месту охоты. Он долго смотрел на животное, а потом попросил принести ему кресло, бинокль и фотоаппарат с телеобъективом. «Почему вы не стреляете?» - удивился егерь. «Я заплатил за носорога?»,- «Да», - «Тогда я хочу на него просто посмотреть. А стрелять я буду завтра». Но и завтра повторилась та же история. Пять дней егеря возили охотника к носорогу. Пять дней он его только фотографировал. На шестой день они уже сами молча вынесли кресло и убрали ружьё. На восьмой день немец улетал во Франкфурт. «Я точно заплатил за этого носорога?» «Да, конечно». «Значит, я могу вернуться на следующий год, и он будет принадлежать только мне?». «Естественно». «Тогда пусть он меня дождётся»… Можешь не верить, но этот мужчина приезжает к нам каждый год. И каждый год любуется на «своего» носорога. Знаешь, иногда я даже представляю, как этот богатый человек хитро улыбается у себя там, на родине, зная, что его толстокожий приятель щиплет травку, даже не подозревая о том, кому он обязан сохраненной жизнью.
- Здоровская история!
Рейчел улыбнулась и поднялась со стула. Точнее, с пенька. Потому что в этом лодже все стулья были пеньками, а все лавки – перевёрнутыми лодками.
- Иди! Мне кажется, что твои друзья уже проснулись и ходят возле веранды.
Я всмотрелась в сиреневые сумерки. На большой открытой веранде возле воды толпилась стайка моих приятелей: Тамик, Лена, Аксинья. Дежурные по рассвету встречали очередной восход. Уверена, что через несколько минут Лена побежит на ресепшн, чтобы отправить в виртуальную реальность далекого московского фейсбучного мира свой отчет о наших приключениях и о незабываемом сегодняшнем утре.
- Как спалось, девочки?
Аксинья и Лена переглянулись и рассмеялись. Лена, не переставая щелкать фотоаппаратом начала рассказ:
- Вечером я уже лежала в постели, когда пришла Ксюня и пошла себе умываться…. Она как-то смешно фыркнула, хрюкнула, и тут же из темноты раздалось ответное фырканье, только громче и с рыком. Рядышком-рядышком-рядышком! Чуть ли не за циновкой… Не помня себя от ужаса Аксинья влетела в нашу хижину и забилась под одеяло, умоляя выключить свет. Если бы я еще знала, как это делается! «Ну, ничего, ничего, - успокоила я её, - Сейчас в кемпинге вырубят свет, как обещали, и всё будет хорошо!». Ага, конечно… Электричество вырубили везде, кроме нашего домика! Так мы и спали с включенной лампой до утра. Уже утром нам рассказали, что надо было просто дёрнуть за какую-то верёвочку. Ещё бы знать, где эта веревочка! Но зато мы наговорились, насекретничались почти до утра… А встали всё равно рано. Рассвет-то пропустить никак нельзя.
- А ещё мы обнаружили примятую дорожку, - подтвердила рассказ подруги Аксинья, - Аккурат в том самом месте, где вчера хрюкало и фыркало. И вела эта дорожка прямо в наш домик. Лена думает, что это был крокодил. Мне же кажется бегемотик…

Получается, что страху натерпелась не одна я…
Через полчаса подтянулись и остальные, чтобы ехать на утреннее сафари. Влад, оказывается, сварил кофе, и мужчины успели позавтракать. Экипаж «Аптечки» стартовал на пустой желудок.
- Главное, чтобы наши урчащие животы не испугали животных, - грустно улыбнулась Люся и отправилась в джип. Сегодня она мужественно собиралась целый день провести за рулём, на совершеннейшем бездорожье, потому что Петровичу нужны были свободные руки для съемки и для обеспечения безопасности Аксиньи. Мы вознамерились (вопреки запретам) снимать зверей не из окна джипа, а с максимально низкой точки, с земли, приблизившись к ним по возможности вплотную.
Естественно, этими планами мы не спешили делиться с Владом, который бы такого самовольничания не разрешил ни за что.
В семь утра мы стояли у кордона заказника.
- Надо было бы подснять юных барабанщиков, - посетовала Аксинья.
(Дело в том, что по пути в заповедник нам встретились малыши-аборигены, которые отчаянно барабанили палками по импровизированным музыкальным инструментам: старым кастрюлям, пластиковым бутылкам и прочей домашней утвари).
- Я прочла объявление, - сообщила Люся, - в котором администрация лоджа просит не поощрять это детское народное творчество, приучающее детвору к попрошайничеству.
- А мы и не будем им давать денег, - решила Аксинья. – Если что, то на обратном пути просто угостим их конфетами…

Первыми встреченными животными оказались слоны.
Их было много. Семьи две или три. Они мирно паслись почти у самой дороги, совершенно не реагируя на урчащие джипы и на высунутые в окна фотокамеры.
Затем были встречены стада самых разнообразных антилоп, бросающихся врассыпную при виде машин. Одни из них отличались грациозностью, изяществом и высокими прыжками, другие вели себя более солидно, бегали, красиво стелясь над землёй, почти не касаясь её ногами.
Но самым волнующим было знакомство с легендарным представителем «большой африканской пятёрки» – чёрным буйволом. Точнее, с целой сотней этих гигантов.
Чтобы вы лучше представляли себе чёрного баффало, попробую его описать.
Африканский черный буйвол — самый сильный и дикий представитель своей группы. Он сложен плотнее других буйволов, имеет сравнительно небольшую голову, очень большие уши, по краям обросшие длинными волосами, толстую шею, большое брюхо, длинный и тонкий хвост с пучком волос на конце, большие рога с за¬гнутыми концами. Рога покрывают почти весь лоб так, что только посредине между ними остается узкая, не более сантиметра, полоса шкуры. Темная окраска этого буйвола больше зависит от его черной кожи, чем от цвета шерсти живот¬ного. Телята и молодые буйволы больше об¬растают грязновато-бурыми или темно-рыжими волосами, чем взрослые животные. Высота буйвола в плечах колеблется от 160 до 200 сантиметров.
Представили?
А теперь представьте, что всё это огромное стадо сплошной лавиной движется наперерез вашему автомобилю на довольно приличной скорости. Тут поневоле занервничаешь. Особенно если понимаешь, что страшно только тебе, потому что остальной экипаж «Аптечки» занят делом. У Андрея и Аксиньи ярко блестят глаза. Они приоткрывают дверь и проскальзывают, пригибаясь к ближайшему кусту, чтобы заснять драматическую картину величественной утренней пробежки. Люда тоже на страже: она держит ногу на сцеплении, слегка потряхивая шлёпанцем, готовая стартовать по малейшему знаку Петровича, уклоняясь от надвигающейся опасности.
Я искренне завидую смелости своих друзей. Хотя они храбры, возможно, еще и потому, что не начитались, как я, перед экспедицией рассказов о том, как черный африканский буйвол, играючи, переворачивает самый тяжелый джип...
Тем не менее, пронесло. Буйволы отсняты, и теперь они сотрясают землю мощными копытами где-то уже далеко позади нас.
Прямо по курсу мы замечаем красивое озеро и два наших автомобиля, остановившихся у гигантского баобаба.
- Боже мой, красота какая! – восхищается Аксинья. – Эх, Андрей Петрович, вот бы нам как-то влезть на дерево и снять панорамку с верхней точки….
- А что, это идея… Только тебе лучше снимать снизу. А на дерево должен влезть кто-то из мужчин. Тогда два дела будет сделано: вы снимите панораму и сам момент «баобаболазания», а я сфотографирую, так сказать, рабочий процесс для книги. Договорились?
Покорять баобаб вызвался Тамерлан.
- Отлично, Тамик, - поддержал его Андрей. – Диспозиция такая: мы сейчас отойдём от дерева и сядем в джипы. Постарайся снять отъезд всех машин, а потом плавно переведись на озеро. Аксинья, ты с земли лёжа снимаешь Тамерлана на баобабе. Я – вас обоих. Если всё понятно, то по коням…

Но «по коням» не получилось. Экипаж «Свистка» ушёл к озеру, Влад отошел что-то обсудить с потерявшимся в заповеднике водителем австралийского джипа, Лена фотографировала пейзаж…
- Ладно, отбой! – скомандовал Андрей. – Спускаемся. Организация процесса у нас та ещё…
Тамерлан вздохнул и ответил:
- Да ладно, Андрей. Что-то я всё-таки успел снять.
- Спускайся осторожней. Нащупывай ногой выемки в коре. Они словно ступеньки.
В тот момент, когда до земли оставалось каких-то полметра, к баобабу подбежал Алексей.
- Тамик, я присяду, а ты становись мне на спину.
- Зачем? – не понял Тамерлан.
- Тебе так будет удобней спускаться.
- Лёша, может лучше не мешать? – вмешалась Люда.
- Почему? Так реально будет удобнее. Плечо друга, так сказать…
В это время нога замешкавшегося и очень деликатного Тамика соскользнула со спины Алексея, проехалась тому по уху, и, боясь травмировать приятеля, Тамерлан с грохотом рухнул вниз.
Мы оцепенели. Света коршуном метнулась к мужу, который скорчился от боли.
- Что с тобой, Томуля? Ты сильно ушибся?
Судя по прерывистому дыханию парня, по побелевшему лицу и по выступившим на лбу капелькам пота падение было крайне неудачным.
- Ничего, ничего… Сейчас… Мне кажется, я ребро сломал…
Тут уже забегали все остальные. «Отойдите, дайте ему подышать!», «Принесите коньяк!», «Нет! Лучше принесите нашатырь», «Посадите его!», «Не трогайте его!», «Ощупайте ему спину», «Отстаньте все!»…
- Ребята! – взмолился Тамерлан, - Дайте мне пять минут полежать спокойно. Я в порядке. Сейчас отпустит, и я сам потихоньку дойду до машины…

Дальнейший путь проходил в гробовом молчании. Света втихаря смахивала слёзы и пыталась через силу улыбаться мужу. Тамерлан покряхтывал на переднем сидении, сдувая с верхней губы испарину – боль была очень сильной. Женя старался рулить максимально осторожно. Влад скрипел зубами и непрерывно поглядывал в зеркало заднего вида, пытаясь по движению машины догадаться, как обстоят дела в салоне «Свистка». Экипаж «Аптечки» тихо матерился.
- Ты поняла, что произошло? – не выдержала долгого молчания Люда.
- Увы…
- И стоило оно того?
- Я ненавижу в людях это вечное желание любой ценой попасть в кадр…
- Думаешь, если бы не съемка, к Тамику бы никто не рванул с услугами?
- Не знаю. Может быть Алексей искренне хотел помочь. Надеюсь, что так. Но тогда бы он не улыбался Ксюшке в камеру.
- Как считаешь, где здесь может быть ближайший госпиталь?
- Если ты о рентгене, то, боюсь, не близко…
- Барышни, прекратите! – не выдержал Андрей. – Всё случилось так, как случилось. И это хороший знак всем нам. Или мы действуем командой, или одной травмой тут не обойтись…

Падение Тамерлана стало еще одним важным уроком коварного Южного Креста. Назывался он просто: «Научись не мешать!».

Случилось в этот день и еще несколько происшествий. Слава Богу, без таких серьезных последствий, как в первом случае.
Так, например, мы впервые застряли в глубоком песке и получили первые навыки выпутывания из подобной ситуации. Когда машину «Свистков» откопали, и джипы с ревом преодолели коварный участок зыбучей почвы, Люся обернулась с водительского сидения к Андрею и поблагодарила:
- Спасибо, Петрович!
- Да, будет тебе… Ты, главное, не крути рулём, пусть машина сама чувствует колею, чуть-чуть, легко-легко поправляй её. Иначе будем вальсировать и наверняка застрянем…
Еще минут тридцать мы сопели, мечтая о том, когда кончится этот крахмалообразный песок и появится возможность остановки для съемок. Наконец вожделенный момент наступил, к тому же Влад бодрым голосом сообщил по рации: «Внимание всем экипажам. Справа по курсу большая группа бабуинов. «Аптечка» может попробовать подойти ближе. Сейчас у обезьян брачный период миновал, детеныши чуть подросли и самцы, по идее, не должны проявлять агрессию.
- Я боюсь! – тут же среагировала Аксинья.
- И что? Не пойдёшь? – удивились мы с Люсей.
- Конечно, пойду… - девушка замялась, - Только можно я вслед за Андреем Петровичем?
- Девочки, держите двери открытыми! Ксюша, вперёд не высовывайся…
Оператор и фотограф осторожно выбрались из джипа и короткими, мягкими перебежками направились к обезьянам.
Бабуины вели себя шумно и совершенно не реагировали на посторонних. Бабуинов называют еще желтыми павианами, принадлежат они к роду настоящих павианов семейства мартышковых. Размер взрослого бабуина – около 75 сантиметров от носа до хвоста, длина самого хвоста – около 60 сантиметров. Название – желтый павиан – бабуины получили за необычный цвет шерсти, серый с желтым отливом. Еще одно название – собакоголовая обезьяна – бабуин получил за вытянутую форму черепа.
Эти характерные, выразительные и вездесущие животные привыкли жить в социуме. Развитые отношения в стае привели к тому, что и людей бабуины не боятся, точнее, быстро к ним привыкают. В большинстве стран мира, в национальных парках и даже в городах, люди для этих бродячих попрошаек – ходячая кормушка. Кто банан кинет, кто лепешкой угостит. Не угостит – можно и стащить. Причем за палец цапнуть обезьяна может довольно ощутимо.
Вот и здесь выяснилось, что наших джипов обезьяны не боятся, но прекрасно понимают: наглеть не надо. Но сторонятся нас они неохотно, сердито оглядываются и отходят с демонстративной неспешностью.
Среди многочисленной стаи мы рассмотрели немало малышей: большая часть их вцепилась в мамкину шерсть на животе и приклеилась, как банный лист. Довольно уродливые, но забавные создания. Малыши постарше бегали между взрослых обезьян в процессе забав познавая мир и обучаясь необходимым им обезьяньим навыкам. Влад рассказывал, что обычно выживает всего лишь две трети молодняка – самые сильные смелые и ловкие детеныши. Есть у бабуинов еще одна очень трогательная особенность: в случае гибели малыша, самка в течение нескольких дней носит бездыханное тельце на руках, не в силах расстаться со своим чадом. Умудренным опытом взрослым особям выжить легче, средние годы жизни желтого павиана – 35-40 лет.
После съемок бабуинов настал черед съемок слонов. При этом нам повезло дважды. Сначала удалось почти вплотную приблизиться к огромной беременной самке, а затем отыскать самца-одиночку. И если встреча с «барышней» нам ничем особенным не грозила (слонихи, особенно в период ожидания потомства ведут себя на удивление спокойно, любя весь мир и не видя в нем врагов), то встреча с самцом-одиночкой, изгнанным из стада, может стать для человека смертельно опасной. Мы уже рассказывали в книге «Зов Убанги» откуда в природе берутся эти самцы-одиночки. Слоны, равно как гипоппотамы, гориллы и прочие животные Африки, предпочитают жить семьями. Численность семьи может быть разной – от десяти до сорока членов сообщества. В любом случае у этой семьи (или стада) есть вожак. И всегда право возглавлять семью отстаивается им в поединках с соперниками. Если же вожак стареет и слабеет, то есть два варианта развития событий. Он может либо превентивно изгнать из стада своего ближайшего соперника, либо (если упустить нужный момент) сам окажется побежденным и изгнанным. А жить в одиночестве эти животные не любят и не умеют. У них слишком развит инстинкт продолжения рода. Они очень плохо переносят отсутствие самки. Вот и впадает такой одиночка в агрессию, не прекращающуюся ни на минуту, доводящую его до бешенства и стремления крушить всё и вся.
Но в этот раз нам снова повезло. Скорее всего, встреченный нами самец был не так давно отлучен от семьи. Конечно, он был настороже, но явной агрессии пока не проявлял. Аксинье и Андрею удалось приблизиться к нему почти вплотную. И лишь тогда, когда до гиганта оставалось каких-то метров десять, слон не выдержал, задрал хобот, замахал, захлопал ушами и издал предупредительный короткий рёв.
Этого оказалось достаточно, чтобы перестать играть с опасностью и ретироваться в джип.

Возвращались мы в то самое время, которое так любят все фотографы. Солнце ушло из зенита и теперь мягко стелилось над кронами деревьев, озаряя всё вокруг золотисто-оранжевым, очень приятным светом.
- Андрей, а давайте сейчас быстро перекусим, а потом вернемся на развилку и всё-таки снимем проезды машин. Это очень важно для фильма, - предложила Аксинья.
-Хорошо. Как скажешь. Надо только узнать, не устали ли водители?

Водители, конечно, устали.
И, тем не менее, когда через тридцать минут по возвращении в лагерь был дан старт к отъезду, у джипов собрались все. Последним, прихрамывая и держась за бок, подошел всё ещё бледный Тамерлан.
- А ты куда? – всполошилась Людмила.
- Но я же не при смерти нахожусь, - удивился Там, - Значит, я должен быть там, где все…

Мы с Люсей остались варить плов. И нам не нужно было друг другу что-то говорить, чтобы выразить отношение к поступку Тамика. Конечно, Южный Крест наказывает. Но он и награждает героев. Во всяком случае, мы были уверены, что Тамерлану никогда не будет стыдно за то, что он, жалея себя, спасовал перед трудностями. Его выбор был выбором настоящего мужчины.
- Ты рада? – спросила я Люсю.
- Да. За Тамерлана рада. Он настоящий.
- А остальные?
- Поживём – увидим….

© Copyright: Инна Метельская, 2013

Botswana

Испытание Южным Крестом.
Глава пятая.

Цитата дня: «А варианты еды на необитаемом острове будут?» « А как же…. Чай с сахаром и чай без сахара» Влад Петров.

Утро встречали бодрыми и отдохнувшими.
Конечно, всех беспокоило самочувствие Тамерлана, особенно с учетом того, что следующие три дня мы планировали провести в абсолютной изолированности от цивилизованного мира, в условиях первозданно-дикой природы необитаемых островов дельты реки Окованго.
Тамик прихрамывал, держался за бок, но отчаянно улыбался. Если бы не «страшный секрет», который хранил экипаж «Аптечки», снабжающий парня обезболивающими таблетками, можно было решить, что падение с баобаба обошлось почти без последствий.
- Может быть, всё-таки найти доктора? – поинтересовалась Людмила у Влада.
- Боюсь, ближайшие 250 километров сделать это не реально. В этой глуши обычных фельдшерских пунктов раз-два и обчелся. А уж о госпитале и говорить не приходится.
- А как же местные? Кто их лечит?
- Да никто. Тут каждый сам себе доктор. Случаются, конечно, наезды миссий «Врачей без границ», но не часто. В принципе, здесь весьма интересная статистика заболеваемости и смертности. Аборигены обычно говорят: «Или само пройдёт, или человек умрёт». Особых вирусных или пищевых инфекций нет, пища примитивна и не успевает портиться, да и плотность населения невелика. От малярии местные тоже научились худо-бедно защищаться. Самыми опасными считаются всевозможные травмы, нападения хищников, укусы змей и насекомых. А от этих бед, увы, ни один врач не поможет. Он элементарно не успеет доехать.
- Нам говорили, что тут еще и от СПИДа тысячи людей умирают.
- Тоже верно. В Намибии меньше, а вот в Ботсване дела обстоят хуже. В Замбии и Зимбабве тоже. Поэтому средняя продолжительность жизни по региону очень мала. Крайне редко можно встретить старика. Точнее, тех, кто перешагнул 70-летний рубеж я еще видел, а вот 50-летних почти нет. Именно на это поколение пришелся основной всплеск эпидемии СПИДа.
- Грустно...
- Конечно. Пока каждое из этих независимых и гордых африканских государств не поймет, что вожделенная «свобода» тоже имеет две стороны медали, ничего не изменится. Свобода от колонизаторов – это еще и высочайшая ответственность, умение организовать образование, здравоохранение, трудоустройство граждан, а не просто экспроприацию земель и домов у белых. Увы… Поэтому дома приходят в негодность, на земле ничего не выращивается, а население потихоньку вымирает.

За такими невеселыми разговорами прошел завтрак.

Однако выглянувшее и моментально раскочегарившееся до полного накала солнце всё-таки сделало своё дело: наше настроение улучшилось.

Через час, примерно, мы уже подъезжали к намибийской границе, перебрасываясь шутками на тему того, что нас сначала пограничники в страну не впускали, а теперь не захотят отпускать обратно. «Вива, Ребекка! Привет, Вероника!», - то и дело доносилось из раций.
На всякий случай Аксинье строго-настрого запретили снимать на таможне даже самых доброжелательных (на её взгляд) дяденек и тётенек в форме и погонах.
- Да я даже кур снимать не стану, если они в приграничной полосе пастись будут, - торжественно пообещала Ксюша, и мы отправились заполнять документы.

Тем, кто по нашему примеру соберется отправиться в Африку, особенно транзитом через несколько стран, советуем запастись лишним временем для прохождения всяческих таможен и блокпостов. Дело это долгое и муторное….

Как выяснилось, африканцы очень любят всевозможные бумаги, квитанции и анкеты. Вы будете заполнять их во множестве великом на въезде и на выезде: отдельно на себя, отдельно на машину, отдельно на страхование и того, и другого, вместе и поврозь. И совсем отдельно – на всевозможные транзитные, экологические, туристические, природоохранные и прочие документы.

И вот как раз на этой самой намибийской границе произошел у нас довольно курьёзный случай.
Когда все мы, отстояв очередь и получив в паспорта синюю нашлёпку «выезд разрешён», наконец, вышли на улицу экипаж «Аптечки» заметил, что джипы «Шлангов» и «Свистков» досматривают люди в форме. Точнее, в относительной форме….
У одного таможенника была форменная куртка, у другого форменные штаны и пилотка, и они что-то искали в багажниках машин. Еще один человек в голубом комбинезоне подошел и к нам. «Откроете багажник?» - спросил он. «Естественно», - вежливо ответили мы.
Мужчина проигнорировал наши чемоданы и рюкзаки, зато с веселым любопытством ткнул пальцем в наш холодильник. Мы послушно откинули крышку. Таможенник начал медленно и аккуратно извлекать на свет божий продукты: пачки с маслом, упаковки мяса, бутылки воды и вина, колбасы и сыры. Каждый новый предмет дяденька рассматривал с видимым удовольствием, причмокивал языком, зачем-то тыкал свёртком нам под нос, ожидая ответа…
Признаемся, мы не всегда знали, какого объяснения он ждёт. И если слово «вино» – «вайн» - мы еще могли перевести, то слово «колбаса», хоть убей, по-английски никто не помнил…
Так прошли долгие двадцать минут. Оба первых экипажа уже были готовы к старту, мы всё еще возились.
Наконец к нам подошел рассерженный Влад и с ним еще один чернокожий таможенник в форме.
- Что тут происходит? – спросил Влад у нашего досмотрщика.
- Ничего, - смиренно ответил он, - просто смотрю вашу еду.
- А вы кто?
- Никто. Я из Ботсваны. Пришел в Намибию в поисках работы… Хорошая у вас еда. Много….
От такой наглости онемел даже таможенник, а мы с девчонками расхохотались.
- Инна, - сурово остановил меня Влад, - У меня будет к вашему экипажу большая просьба – делайте только то, что я скажу. Внимательно смотрите на форму тех, кто к вам подходит. Иначе подобный цирк будет повторяться регулярно.

В общем, долго ли, коротко, но и вторая граница была пройдена и мы вырвались на стратегические просторы новой южноафриканской страны - Бостваны.
Вы можете мне не верить, но всего в каких-то десяти километрах от пограничной полосы пейзаж радикально поменялся.
Первое, что бросилось в глаза – это иной (чуть-чуть, но всё же) принцип организации деревень.
Как и в Намибии, древни в Ботсване, скорее, хутора, предназначенные для проживания одной или двух родственных семей. Исключения составляют поселки, где таких хуторов набирается пара десятков, наличествует обязательная начальная школа и маленький базарчик.
Вот только ботсванские хутора выглядят более бедными. Здесь хижины имеют меньший размер и почти всегда сооружаются исключительно из дерева и соломы (в передовой Намибии иногда встречаются бетонные или металлические каркасы хижин). Зато заборы тут значительно выше и представляют собой сплошной частокол из довольно крупных палок, почти брёвен, натыканных по периметру хутора.
Мы поинтересовались у Влада по рации, почему в некоторых заборах палки стоят плотно друг к другу, а в некоторых между ними свободно может пройти человек?
- Плотный частокол присутствует там, где есть козы или иной скот. Это защита от хищников. А вот высота заборов у всех одинакова. И это, как вы понимаете, защита уже от слонов, которых тут водится превеликое множество.
- Да такая палочка слону всё равно, что спичка, - не поверила Люда.
- И тем не менее. Слон не будет специально идти на преграду, которую соотносит со своим ростом. Ему её проще обойти. А вот если бы забор был низким, просто протопал бы по деревне, и всё.
Ещё через пару часов мы свернули с основной трассы на узкую грунтовую дорогу.
- Влад, это куда? – раздалось одновременно из двух раций.
- Мы приближаемся к конечной точке…
- Заповеднику Мореми? – продемонстрировала я знания, почерпнутые еще в Москве.
- Мы уже часа полтора едем по территории заповедника Мореми, - ответил Влад, и мы почувствовали, что наш проводник ухмыляется в отсутствующие усы, - Для всезнаек сообщаю дополнительно: дельта Окаванго — самая большая внутренняя дельта планеты, не имеющая при этом стока в мировой океан, а теряющаяся где-то в песках Калахари. Река считается одной из самых нетронутых участков древнейших цивилизаций планеты и занесена в список объектов природного наследия ЮНЕСКО.
- То есть, землицы тут не прикупить? – пошутила Люда.
- При желании прикупить можно всё. Особенно, если ты стремишься иметь в соседях исключительно диких зверей, а не человека. Болота дельты Окаванго — это остатки крупной речной системы древнего озера Макгадикгади, постепенно высохшего ещё 10 000 лет назад. Площадь современных остаточных водоёмов — около 20 000 квадратных километров. Надеюсь, нам повезет, и мы с вами познакомимся с уникальным животным миром этого региона. И, поверьте, тут, действительно, есть чему удивляться. Так, например, из кошек здесь хозяйничают не только львы и леопарды, а и редкие сервалы. К сожалению, мало кому удалось наблюдать как охотится этот крайне осторожный хищник…
Влад запнулся, хрюкнул и тут же выругался во включенную рацию:
- Твою же ж в бога душу мать!!!
- Что, сервал?!! – мгновенно встрепенулась Аксинья, убаюканная голосом Влада.
- Не сервал, а провал! Топь песчаная… Застряли мы ребята…. И на сей раз, похоже, крепко…. Зазевался я.
Мы горохом высыпали из машин. Песок под ногами охотно расступился, словно всасывая в себя наши ноги. Он был теплым и удивительно пушистым. Джип «Шлангов» зарылся в эту песчаную пудру по самое брюхо.
- Нет, не откопаться, - горестно констатировал Влад. – Только сцепление сожжем. Нужно или ждать случайную подмогу, или связываться с лоджем.
- Ой, а вы можете еще немного побуксовать? - обрадовалась Аксинья настоящей рабочей, а не постановочной сцене.
- Да уж куда больше, - отмахнулся Женя и взялся за сапёрную лопатку.
Но не успел он сделать и пары взмахов, как откуда-то позади нас раздалось утробное рычание и на поляну, где стайкой толпились джипы и люди вкатил огромный внедорожник.
- Вот и помощь, - расстроилась Ксюша, но тут же утешила себя тем, что кадры взаимовыручки «не знакомых друг с другом» машин в центре дикой Африки еще интересней, чем просто какая-то пробуксовка.
Работа закипела.
Экипаж чужого джипа оказался понятливым и доброжелательным. Джипы споро выстроились в нужную диспозицию, мужчины слегка отрыли колеса нашей машины, английский тяжеловоз выехал на относительно твердую почву и стал тянуть….
Не тут-то было!
Это только в кино и только у Люков Бессонов всё получается с первого дубля. Мы оказались неважнецкими каскадёрами, и «Шланги» закопались еще глубже.
- Так, баста, ребята! – Принял решение Влад. – Я еду с англичанами в лодж, беру помощников, технику и возвращаюсь за вами. В буш не ходить, на земле не сидеть, вести себя хорошо.
Объехав нас по перелеску, чужая машина скрылась из вида.
- Петрович, почему молчишь? – не выдержала Люда.
- Суета всё! – хмуро констатировал Андрей. – Надо просто отгрести песок и спокойно выехать задним ходом.
- Но Влад же просил не самовольничать! – взвинтился Алексей.
- Ну и что? – перевел на него угрюмый взгляд наш командор. – А я уверен, что справимся сами. Помощи мы будем ждать часа два. Потом еще час ехать. Вы опять хотите приехать на стоянку ночью? Смысл, скажи, какой смысл в таких покатушках? Короче, я считаю, что надо пробовать. Советую всем приспустить колёса. Женщины не мешают, мужчины копают. Тамерлан и Ксюша, если не устали, могут снимать процесс на камеры.
Работа закипела.
Женя взял сапёрную лопатку и начал с остервенением рыть песок. Повозмущавшись, какое-то время к нему присоединился и Алексей. Барышни, дабы не мешать настоящей мужской работе вознамерились пройтись в ближайшие кустики «попудрить носики». И тут я, (слава тебе боже!), опустила взгляд на землю и почти в истерике завопила: «Стоять!!!».
Мы замерли. Копающие мужчины тоже.
- Что там? – насторожился Тамерлан.
- Сами посмотрите….
Вся поляна, все те, не тронутые нашими колесами и ботинками большие поверхности желтовато-серого песка были густо-густо испещрены змеиными следами. И даже это слово – «испещрены» – ерунда, в сравнение с тем, какую плотную паутину, какую диковинную, мелкоячеистую сетку змеиных следов мы обнаружили.
- Мама! – ойкнула Леночка, и грациозно вспорхнула на порог джипа.
Всем остальным немедленно захотелось сделать то же самое.
- У них тут, что, ночная дискотека была? – поинтересовалась Люда, осторожно переступая по песку.
- Похоже…, - я боялась чуть меньше, чем требовалось бы по «женскому сценарию», но тоже испытывала неприятное чувство. – Наверное, в лесу, под деревьями, ночью холодно, вот они и выползают на открытое место, зарываются в горячий песок и спят до наступления утра.
- Похоже, будем терпеть без походов в кустики аж до цивилизации, - решила Людмила. – Надеюсь, что мужчины откопают машины до того, как нам станет совсем невмоготу.
- Инка, толкните, а? – услыхала я голос супруга.
Оказалось, что понадобилось всего десять минут, чтобы Женя, работающий с продуктивностью экскаватора, почти полностью освободил колёса. Теперь он, отфыркиваясь, пытался отдышаться в тени своей машины.
Андрей сел за руль и дал нам знак глазами. Люда и я чуть-чуть толкнули джип: одна сбоку, вторая со стороны морды – и машина, урча, аккуратно сдала задним ходом на твердую почву.
- Влад, мы отрылись! – гордо отрапортовал Алексей по рации.

Еще через сорок минут мы встретили нашего проводника у совершенно удивительного места, которое нельзя было охарактеризовать одним словом. Это был ручей, озеро, пустыня, рощица и буш в одном флаконе.
- Дельта начинается, - объяснил Влад и скупо похвалил нас, - Герои! Впрочем, надо спешить. Сейчас приедем на место, быстро погрузимся на катер, оттуда до первого острова, ну, а уже от острова на мокорах до места дислокации. Предупреждаю, из джипов брать только самое необходимое: палатки, спальники, минимум одежды, посуду и складные стулья. Ну и продукты тоже, но без фанатизма. На необитаемом острове не до разносолов.
- А варианты еды на необитаемом острове будут? – не выдержала вегетарианка Аксинья.
- А как же…. Чай с сахаром и чай без сахара.
Я подмигнула Ксюшке. Мы с девочками уже давно договорились, что именно на необитаемом острове мы приготовим наш знаменитый украинский борщ. «И гречечку ещё!», - спровоцировала нас Лена Серова…

Опустим наш детский восторг, который обуял всех, без исключения, в то момент, когда из пропахших пылью и дизелем джипов мы перегрузились в быстроходный моторный катер…
Вода дельты Окаванги оказалась золотисто-шоколадной, слегка смягченной бархатисто-оливковыми переливами высокого папируса, росшего по берегам так же бесцеремонно, как в России растут наши камыши. Над бескрайними просторами папирусных зарослей стайками вились диковинные птахи. Некоторые крупные особи неопознанных пород подлетали совсем близко. Правда, из-за свиста ветра в ушах и рева мотора мы так и не услышали объяснений Влада о том, кто это нас так радостно приветствует.
Легкая оторопь накрыла нас в тот момент, когда мы, уже выгрузившись в месте, где кончается «большая вода», увидели следующее транспортное средство….
Как описать вам мокору?
Представьте толстое и длинное бревно, которое выдолбили изнутри до корки. Места в нем – ровно столько, чтобы втиснуть человеческий «тыл», скажем, 54-го размера. Всем иным в подобную лодку просто не влезть. Но беда в том, что помимо вас в лодку нужно впихнуть еще энное количество багажа и, самое главное, водителя мокоры.
- Никто не должен путаться! – предупредил Влад. - Равновесие будет трудно держать первые десять минут, потом привыкнете.
От этого стало ещё неуютней…
- Донт паник! - громко произнесла Лена запомнившуюся фразу из предыдущего кемпинга и добавила, - Я так полагаю, Влад, что интересоваться наличием вай-фая на необитаемом острове бессмысленно?...
И мы покатились со смеху…

…Так вот, с шутками и прибаутками мы и плыли по (поверьте!) красивейшему месту планеты.
Как минимум, одному из красивейших.
Поначалу нам очень хотелось сравнить дельту Окаванги с нашей астраханской поймой реки Волги, но потом мы сообразили, что это бессмысленно. Там, в России, были простор и мощь, спокойствие и благодать. Здесь, в сердце Африки, темнела вода, чернели тени от высоченного папируса и поблескивали в свете заходящего солнца сиреневатые абрисы местных кувшинок. Сухие стебли хлёстко процарапывали ветровки и стекла солнцезащитных очков.
- Берегите лица и руки! – крикнул Влад, и его голос эхом разнесся над дельтой, вспугивая угнездившихся птиц и каких-то пока невидимых нам животных.
Примерно через полтора часа медленной езды по спутанному лабиринту непролазной мелководной дельты мы оказались у нашего острова….
Светлого времени суток оставалось ровно столько, чтобы успеть расставить палатки, да разложить костёр.

Ночь не опустилась, нет…. Она просто рухнула на наш необитаемый остров.

© Copyright: Инна Метельская, 2013

Desert Islands

Испытание Южным Крестом.
Глава шестая.

Цитата дня: «Непредсказуемей гиппопотама бывают только русские путешественники» Влад Петров

Если ночь в Африке наступает внезапно, то рассвет подкрадывается с осторожностью опытного разведчика, отправленного во вражеский лагерь: он тихо ползет по низинкам, прячется за любыми кочками и бугорками, полностью сливается с пятнистыми абрисами кустов и осоки.
Рассвет этого необычного дня на необитаемом острове был именно таким. Даже сизый дымок, стелящийся от полупотухшего костерка, служил для него прекрасным камуфляжем.
Накануне мы легли спать довольно поздно: слишком устали, слишком перевозбудились, да и выпили чуть больше того, что требовалось для крепкого сна, а не для долгих посиделок. Кстати, и ночь выдалась беспокойной. Палатки поставили кое-как, в темноте, поэтому, уже лёжа в спальниках, вдруг обнаружили, что у кого-то посреди «пола» выпирает огромная кочка, а кто-то просто скатывается по наклонной поверхности…
Если уж мы заговорили о палатках, то позволю себе дать вам несколько практических советов по ночевке именно в Африке, в пустыне или саванне, в условиях резко континентального климата. Всё это трижды испытано на собственной шкуре!
Итак.
Вечером, когда вы будете устанавливать свой импровизированный домик, на улице может быть очень тепло и даже душно. Но стоит помнить, что холод и стылость появляются лишь ближе к полуночи. Эти «гости» придут обязательно, так что надеяться на «авось» не приходится. Не пронесёт!
В этой связи есть одно немудрёное правило: всегда держать наготове, рядом с собой теплую толстовку, а то и толстовку с ветровкой, но одевать их следует ближе к утру, лишь основательно продрогнув. Тогда ваша толстовка покажется вдвойне теплее и есть шанс, что поспать получится еще пару-тройку часов.
Если вы попробуете лечь спать заранее одевшись максимально тепло, то, скорее всего, утром просто не сможете согреться: леденящая каждую косточку африканская стылость отыщет местечко (щёлочку, дырочку, отверстьице), чтобы добраться до вашего изнеженного московским комфортом тела...
Засыпать нужно обязательно головой к «двери» - там воздух прохладнее всего. А мы все чётко знаем, что первыми начинают замерзать ноги, поэтому и будем прятать их в самом дальнем и тёплом уголке палатки. Носки лучше не снимать, даже надеть дополнительно лишнюю пару. Обувь же требуется расположить в специальном кармашке палатки или в полиэтиленовом пакете неподалеку от вашего лица… Не очень комфортное соседство, согласна… Но в случае малейшей опасности вы должны быть уверены, что два предмета – ботинки и фонарик у вас отыщутся мгновенно! Бегать по дикой местности босиком, ночью и без привычки – не самая разумная затея. Почему? Велик риск наступить на ночных змей или ядовитых насекомых… Кстати, именно из-за них я и написала, что пакет с обувью должен быть плотно завернут, но не завязан, а карман палатки до конца застегнут на молнию. ..
У нас был случай (и не далее, как в прошлом году), когда утром в ботинках моего приятеля мы обнаружили сразу пять или шесть мирно почивавших скорпионов. И лишь привычка внимательно осматривать одежду и обувь перед выходом из палатки уберегла от возможного несчастья.
Спать головой ко входу следует еще и потому, что в случае появления непрошенного гостя (любой животины или чужака) вам будет проще выпростать из спальника руки и сориентироваться в ситуации. Оказываться перед потенциальной опасностью ногами вперед, плотно спеленутым в спальник, как минимум, неразумно….
Казалось бы, самое простое правило, но даже имея за плечами огромный опыт походов по России, в Африке, да и в иных тропических странах, мы приобретали этот навык, что называется «учась на собственных ошибках», не желая забывать предыдущие знания, опыт, привычки… И лишь набив пару крепких шишек (в фигуральном смысле) теперь следуем этому правилу в обязательном порядке.

Но вернемся к нашему утру…
Первыми, по традиции, на свет божий выбрались мы с Владом. Хотя и наши «макористы» уже не спали, готовя себе немудрёный завтрак.
- Раклад такой, - сообщил Влад, закуривая сигарету и одновременно собирая «розжиг» для костра. – В семь утра стартуем к соседнему острову, пробуем отыскать слонов и бегемотов. Двое остаются в лагере и готовят обед. Кто это будет – решите сами.
- Угу, понятно. Я останусь. Не вопрос. А что это ты бросаешь в костёр? – я тоже курила и с удивлением наблюдала, как в огонь летят пальмовые листья и огромные пучки какой-то старой соломы.
- Это? Это слоновье дерьмо. Не волнуйся, оно перепрело, высохло и совсем не пахнет. Зато с ним костёр разгорится быстрее и подсушит влажный валежник.
- Слоновьи лепёшки??? – меня удивил не сам вид топлива, а то количество этого «горючего», которое находилось рядом с нами. – Ты хочешь сказать, что здесь свободно гуляют слоны? Вот на этом крохотном пятачке, где мы спим?
- Ну, да… И слоны, и бегемоты… Но животные чувствуют запах костра, а ночью еще и видят огонь, поэтому совсем уж не наглеют и в лагерь не приходят. Так, по кустам шастают, но и только…. А разве ты не слышала, как ночью хрюкали гиппо?
- Честно говоря, я думала это кто-то из наших храпит…
- Чтобы так храпеть богатырские легкие нужны, - засмеялся Влад и водрузил на раздухарившийся костерок котелок с водой.

Минут через тридцать на запах кофе из палаток подтянулся весь отряд.
Аксинья, которая не изменяла своей утренней традиции йоговской зарядки даже в самых походных условиях, организовала небольшой дыхательный тренинг для всех желающих приобщиться к высокому таинству йоги. Мне было смешно наблюдать, как неуклюже мы размахиваем руками, ворочаем плечами и забрасываем колени, имитируя грациозно-расслабленные движения нашего маленького гуру, но удовольствие от разминки на свежем воздухе уступило место иронии над самой собой.
Подкрепившись кофе, чаем и сухариками народ отправился седлать макоры.
На острове нас осталось всего трое (с учетом обязательного «надсмотрщика» из местных).
Трое… и три часа свободного времени! Этого с запасом хватит и на то, чтобы приготовить полноценный обед, и пофотографировать, и почитать любимую книжку, которую я так и не открывала с момента рейса «Москва-Франкфурт».
Однако, оказалось, что прошлогодний опыт кашеварения на малюсеньком огоньке походного газового баллона напрочь выветрился из моей головы: вода не хотела кипеть, овощи не хотели жариться, а минутные и часовые стрелки походных часов, наоборот, неслись по кругу, словно пришпоренные.
Через полтора часа мучений мы соорудили вокруг баллонов нечто, имитирующее импровизированную кухню: раскладные кресла были расставлены по кругу, защищая слабое пламя от дуновения ветра, а рецептура приготовления борща и гречневой каши с курицей упрощены до гениальности – мы варили все компоненты одновременно!
К слову сказать, случайно обнаружилось, что на островке кроме нас есть и еще обитатели. То были симпатичные желтолицые мартышки, которых, с одной стороны, отчаянно привлекал запах готовящейся пищи, а с другой неимоверно пугали огромные, шуршащие болоньей ветровок фигуры людей. Мы попробовали приманить зверенышей бананами и мандаринами с печеньем, но мартышки из всех угощений выбрали исключительно бананы. Зато на крошки печенья приползли большие брюхастые муравьи….
В общем, за хлопотами время пролетело незаметно.
И вот уже в лагерь вернулись наши следопыты. Были они потными, взлохмаченными, обгоревшими на солнце и жутко уставшими.

Люся торжественно вручила мне прекрасный цветок лотоса и шепнула:
- Ты сегодня дежурила в последний раз, договорились?
- А что? Я пропустила что-то чудесное?
- Увы… Ничего ты не пропустила! Мы видели только слоновьи хвосты и следы бегемотов. Но это дело принципа, ты в кухарки не нанималась… Кстати, чем это так упоительно от тебя пахнет?
- Борщом, дорогая, - я рассмеялась, - Ты просто соскучилась по дому….

Вечером мы предприняли еще одну попытку охоты на гиппопотамов. Уж больно обидно было бы уехать из дельты Окованго, не полюбовавшись на этих толстопопых красавцев. Тем более, что их рыки неслись, казалось, просто со всех сторон. Но уже через десять минут после того, как мы отчалили от берега, я поняла – бегемотов нам не увидать…
Дело в том, что еще со времен поездок с Николаем Николаевичем Дроздовым мы чётко усвоили: сфотографировать диких животных можно лишь в абсолютной, нереальной, церковной тишине. Уши даже самых толстокожих млекопитающих устроены таким образом, чтобы слышать в разы лучше нас, людей. И даже если егерю удастся обхитрить зверя и подвести вас к нему с подветренной стороны (чтоб не учуял по запаху), то хрустнувшая ветка, возглас или самый тихий шепот послужат животному красноречивым сигналом о вашем приближении…
Мы же ехали на мокорах, перебрасываясь веселыми комментариями во весь голос, смешками, анекдотами и песнями вроде «Из-за острова на стрежень»… Какая тут фотоохота?...
Впрочем, просто покататься по дельте африканской речки тоже здорово, поэтому я с удовольствием включилась во всеобщее веселье, рассказывая все те анекдоты, которые в своё время слышала от Дроздова…
Ну, например…
Бежит газель по африканской саванне. Видит – сидит в озере гиппопотам. Газель притормаживает и обращается к задумчивому бегемотику:
-Смотри, Гиппо, какие у меня сильные и стройные ноги - я самый быстрый зверь в Африке!
Бегемот сидит, в носу молча ковыряет... Газель опять:
-Смотри, какая у меня блестящая шерсть - я самый красивый зверь в Африке!
Бегемот сидит, ковыряет в носу... Газель не унимается:
-Смотри, какие острые у меня рога - я самый опасный зверь в Африке!
Гиппопотам, долго рассматривает то, что выковырял и, наконец, изрекает глубокомысленно:
-А я зато богат духовно...

Мы хохочем, хоть анекдот и так себе, зато приятно вспомнить, как его замечательно рассказывает дядя Коля, изображая поочередно то грациозную газель, то неуклюжего гиппо.
- А помните, подхватывает Люся, - как Леру в первом классе попросили назвать основные отличительные особенности слона, а она ответила, что слон состоит из хобота, хвоста, ушей и… бегемота.
- Ну, да, - улыбается Петрович, - Лерка тогда была самой крутой в школе. Единственная из класса ездила сниматься на сафари с программой «В мире животных».

-Братцы! – донеслось до нас из лодки Аксиньи. – Может быть, хотя бы вы помолчите? Я уже просто не знаю, что снимать. У меня в кадре один папирус, лотосы и ваши лодки. Из чего фильм монтировать будем???
Мы дружно заткнулись, но ненадолго. Ибо наши «мокористы», решив, что натуралисты из нас аховые, тоже не сильно напрягались, водили мокоры по одному и тому же кругу, огибая небольшую папирусную «рощу» и лишь делали вид, что старательно ищут гиппопотамов.
Кстати, какие-нибудь немцы или англичане, максимально серьезно относящиеся ко всему, что делают, даже к отдыху, такого бы разгильдяйства не потерпели. Любой цент, вложенный ими в путешествие, они отработали бы сами и заставили отработать обслуживающий персонал. Для русского же человека важнее всего понятие «удовольствие».
Мы понимаем (после восемнадцати лет путешествий особенно), что бегемоты, львы и носороги на привязи не ходят, по первому зову к тебе не бросаются… Поэтому ты можешь поехать в самый крутой сафари-парк, и не встретить никого из Большой Пятерки Африки. Но может случиться и наоборот, и тогда уже в первый час пребывания на африканском континенте, ты успеешь вдоволь налюбоваться на всё великолепие дикой природы в одном, так сказать, флаконе…..
- Инн, а что будет, если мы нос к носу столкнемся с бегемотом? – спрашивает из соседней мокоры Аксинья. – Он на нас нападёт?
- Скорее всего, да, - меланхолично отвечает вместо меня Влад. – Вода – его стихия и его территория. Знаешь, как еще называют гиппо? Нильской лошадью. Это тебе ни о чем не говорит?
- Хочешь сказать, что он быстро бегает?
- Угу. В воде особенно. И, кстати, входит в десятку или двадцатку (не помню точно) самых опасных для человека млекопитающих. Остановить разбушевавшегося бегемота может только пуля из крупнокалиберной винтовки. И то еще надо знать, куда стрелять….
- А Инна говорила, что у наших «мокористов» рогатины для того, чтобы отбиваться от бегемотов….
- Как ты себе это представляешь? Кожа толщиной пять сантиметров. Зубы, точнее, клыки, длинной до двадцати сантиметров и больше…. Нет шансов. Зверь просто разрывает жертву пополам и всё. Кстати, ты в курсе, что зубы у бегемотов растут всю жизнь? То есть, лет пятьдесят?
- Круто! Слопал, что ни попадя, сломал зуб, и к дантисту ходить не нужно….
- Ой, по этому поводу есть еще один анекдот…, - обрадовалась я. – Только не совсем к ужину…
- Расскажи, - потребовал экипаж «Аптечки».
- Встретились бегемот и жираф. Жираф горделиво посмотрел на бегемота, копошащегося в озере, и говорит: «Ты только представь, гиппо, как круто иметь длинную шею. Вот одолела тебя жажда, и ты пьёшь, пьёшь, а вода медленно-медленно стекает по твоему горлу, даря прохладу каждой каплей, каждым живительным глотком…. И это такое долгое-долгое удовольствие… М-м-м-м!!!!!». «Ага, - хрюкнул бегемот снизу, - А блевать как?»…
Не смотря на примитивизм анекдота, мы чуть не попадали с лодки от смеха, потому что совсем свежи и ярки были в памяти и образы длинношеих африканских гигантов и виденных пока издалека толстощеких бульдозеров-гиппо.
Мокоры, тем не менее, продолжали кружить по зарослям папируса.
Смеркалось.
- Влад! – не выдержала Люся. – А сколько бегемоты могут прятаться в воде? Выйдут они когда-нибудь из камыша или нет?
- Теоретически, бегемот всплывает на поверхность каждые пять минут, чтобы вдохнуть воздух. Но ты его появление вряд ли заметишь. А вот мы перед ним как на ладони.
- Может их как-то на глубину загнать? Тогда устанут плавать? – предложила я «рабочий», как мне показалось, вариант.
- Ага, - хмыкнул Влад, - Знаешь ли ты, что в истории описаны случаи, когда бегемоты приплывали с материка на Занзибар. А это, между прочим, тридцать километров!

Долго ли коротко, но вернулись мы к нашему острову ни солоно хлебавши.
Поужинав обеденной кашей, народ потихоньку разбрелся кто-куда, кучкуясь по интересам.
Нашу «Аптечку», а особенно неугомонную Аксинью, интересовала группа мокористов.
- Ну, раз уж мы животных не сняли, давайте хоть какой-то местный колорит подснимем? – предложила девушка. – Танцы у костра, песни народные…. Отнесём ребятам угощение и попробуем задружиться.
- Только не предлагай им гречку! – в один голос закричали мы с Людой и рассмеялись.
Дело в том, что еще с прошлого года мы хорошо усвоили, что африканцы совсем не понимают вкуса любимой русской каши. Они называют её «черный рис» и предпочитают незаметно выбросить угощение в сторону. Да и сам Влад говорит, что гречневую крупу можно купить в супермаркетах ЮАР за очень большие деньги лишь в отделах для диабетиков и сторонников здорового образа жизни. Не смотря на то, что климат Африки позволял бы собирать здесь невиданные урожаи гречихи, подсадить черный континент на черный рис (как Хрущев подсадил СССР на кукурузу) у местных правителей не получилось…
«Костровые посиделки» удались на славу. Правда, мы долго обсуждали, какую песню можем исполнить для фильма в качестве «русского подарка», так как тотальная борьба за соблюдение авторских прав поддерживалась нами беспрекословно, а народные песни, не имеющие автора, как на грех, были все заунывны и минорны. Не найдя альтернативы исполнили «Ой, да не вечер», «Калинку-Малинку» и на бис «Акуна-Матату»…
Расходились по нашим болоньевым «люксам» мы далеко за полночь…

© Copyright: Инна Метельская, 2013

Замбия

Испытание Южным Крестом.
Глава десять.

«Предупреждаю всех! Ваших бегемотов я таскать не буду!» Петрович

Утро мы встретили в каком-то хулиганистом настроении. То ли возбуждение от предстоящей встречи с Викторией сказывалось, а то ли просили драйва отдохнувшие (в кои-то веки!) наши уже «обафриканившиеся» тела, но на завтрак мы явились, распевая блатные песни про «крокодилов, пальм и баобабов – бабов», двусмысленно подмигивая и зачем-то подхихикивая на фразе про «жену французского посла»….
Впрочем, выспался, пожалуй, только экипаж нашей «Аптечки».
Все остальные с утра пораньше уже отсняли рассвет и постарались успеть занять самые «коронные» места близ рецепции, где лучше всего ловился WiFi, чтобы отправить на родину очередные фотошедевры.
- Рекомендую всё-таки поторопиться! – смешал планы интернетозависимой публики Влад. – До водопада одиннадцать километров, а мы еще хотели заскочить в обменник… Напомню, что сегодня общенациональный праздник, плюс каникулы в ЮАР, следовательно, если мы явимся на водопад к обеду, там будет уже не протолкнуться.
Мы с Люсей, как по команде, сморщили носы. Если и есть что-то в поездках, способное испортить нам настроение, то это те самые толпы туристов, о которых упомянул наш проводник…
Африку (да и любой иной континент, страну, город, провинцию) нужно постигать приватно, почти интимно… Тогда будет и наслаждение и взаимность. Маршировать в колонне «посмотрите вправо, посмотрите влево» - это удовольствие иного рода, и не для нас…
Но с Викторией сей фокус не прошел бы в любом случае. Сюда, на этот яркий манок Южной Африки, едут полюбоваться со всего мира и претендовать на какое-то единоличие – глупо и самонадеянно.
- А можно мы не поедем в обменник? – поинтересовалась Людмила.
- Вы найдете дорогу? – уточнил Влад.
- Йес, оф кос! Конечно! – уверили его мы.
Так и получилось, что на территории национального парка мы оказались раньше всех.
Отстояв небольшую очередь за билетами, мы решили пойти старым проверенным путем – найти проводника из местных. Желательно не гида, а просто услужливого парнишку, который бы знал территорию ревущей красавицы Виктории как свои пять пальцев. Таковой помощник был быстро найден, практически сразу за билетной кассой, на парковке… Посчитав, что пятерых парковщиков без нашего, шестого, национальному парку будет вполне достаточно, мы приступили к довольно сложной задаче «объяснения рекогносцировки и тактических задач» нашей малой группы. Выручали в переговорах, как всегда, безупречный английский Аксинии, обаятельность Люси и четкие, почти военные распоряжения Андрея.
Через десять минут, придя к консенсусу, мы выстроились тупым клином, то бишь «свиньей», где головой клина выступал проводник Рауль, основной шеренгой шли Людмила, Аксинья и Андрей, а замыкающим боевое построение – я. Так мы и пробились к пункту раздачи макинтошей, на использовании которых зачем-то настаивал Рауль.
Пока мы будем выбирать себе дождевики, я быстренько расскажу вам, что же собой представляет знаменитая Виктория, к которой вот уже сто с лишним лет едут и едут паломники со всего света.
Водопад, носящий имя английской королевы, - это гигантский разлом в земле, длинной около двух километров, который является естественной границей между Замбией и Зимбабве. В этот разлом упирается русло реки Замбези. Водный поток обрушивается вниз с высоты более ста метров, поднимая вверх массу брызг, которые вторично падая вниз, окатывают под восторженные крики толпы всех, кто явился насладиться видами на водопад. Вдоль всего разлома проложено две тропы. Одна идет вплотную к кромке водопада, вторая находится чуть в глубине и ниже. Ограждений особых нет. Да они и не нужны. Так как мощь Виктории, её львиный , громоподобный рык и несущаяся с бешеной скоростью вода сами по себе страхуют от приближения к водопаду любого здравомыслящего человека.
Когда гуляешь по тропам парка, создается впечатление, что ты находишься в бесконечном лабиринте особо прицельного душа Шарко, где в виде бонуса тебя каждые две-три минуты, дополнительно обливают ведром воды….
Моё настроение чуть испортила погода… В это утро стояла невыносимая жара и духота и даже близость Виктории не спасала от зноя. Увидев экипировку, в которую нам предстояло облачиться – полиэтиленовый дождевик, а сверху макинтош из болоньи (двойной парниковый эффект) – я поняла, что наша «свинья» сейчас потеряет одного бойца.
- Инн, ты просто не можешь не пойти! – уговаривала меня Люся.
- Нет и нет! Этот плащ сняли с невинно убиенного под струями водопада! Смотри – он в бурых потеках вещества, похожего на кровь и следах земли на манжетах, - отшучивалась я.
- Иди без плаща!
- А техника? Куда мы её денем? У нас только два фотоаппарата в герметичных кофрах, остальное всё вымокнет в секунду.
- Но как ты можешь НЕ УВИДЕТЬ водопад, находясь от него в двух шагах?
- Я его увижу завтра, на мосту. А сегодня я его просто послушаю…
После коротких, но горячих дебатов, я всё-таки отстояла право посидеть в тенёчке и позаниматься своим любимым делом – созерцанием людей, увидавших чудо….
Честно говоря, у меня была одна задумка, реализовать которую я пыталась с первого дня нынешней экспедиции. Мне очень хотелось просто поснимать лица людей, которые не знают, что на них фотоохотится русский папарацци…
Задумка удалась наполовину. Я насмотрелась на сотни самых разных лиц, впитала в себя тысячу разных эмоций, пару раз прослезилась и раз десять расхохоталась, но вот резких и четких снимков получилось очень мало. Всё-таки съемка из засады (из-под тента кафе, находящегося на тропе «возврата с водопада») требует определенных навыков. Снимать в открытую, наводя объектив на человека и следя за резкостью кадра, у меня не хватило окаянства…
- Мадам желает еще кофе? - подошел ко мне вежливый владелец кафе.
- Угу! И кофе, и холодную колу, пожалуйста, - ответила я, радуясь, что мужчина согласился вместо местной валюты – квачей – которых у меня не было, взять обычные американские доллары.
- А чем это вы сейчас занимаетесь? – обратилась ко мне пожилая белокожая женщина, попивающая содовую за соседним столиком.
- Фотографирую лица…
- Ой, я тоже обожаю это занятие! – она внимательно вгляделась в меня сквозь бифокальные очки. – А почему вы совсем сухая? Вы не были у водопада?
- Нет. Я плохо переношу жару и толпу.
- Вот и я тоже…. Кстати, меня зовут Регина, я из ЮАР.
- Инна. Россия, – я протянула руку, и мы поздоровались через столик.
- Вау! – раздался вполне ожидаемый возглас. – Русских тут совсем мало.
- А вы здесь не в первый раз? – поинтересовалась я, чтобы поддержать разговор.
- В девятый. Первый раз я приехала на водопад, услыхав одну легенду… Про тройную радугу. Слышали?
- Нет. Расскажите! – возбудилась я, потому что обожала подобные истории, которые подчас говорят о какой-то достопримечательности гораздо больше, чем путеводители и гиды.
- Там, внизу, - женщина махнула рукой, - всегда стоит радуга. Но чаще две радуги. Однако, местные утверждают, что иногда перекрестье двух радуг пересекает третья, самая большая и яркая радуга. Если она появилась, то нужно в ту же секунду успеть загадать желание. Оно непременно сбудется! Кроме того, тот, кто увидит сразу три радуги, никогда не будет несчастлив в любви…
- А вы её видели? Третью радугу видели?
- Ни разу, - Регина рассмеялась, - Но не теряю надежды. Мне всего 66 лет и я всё еще жду своего рыцаря на белом коне…
К моему столику вновь приблизился владелец кафе.
- Еще одну колу, пожалуйста, - улыбнулась я ему и протянула деньги.
Мужчина удивленно приподнял бровь, но деньги взял и отправился к прилавку.
- А почему вы попросили моего компаньона, мэтра Саймона, принести вам колу? – изумилась Регина.
- Вашего компаньона? – поразилась я не меньше её, и пролепетала в оправдание – Я приняла его за владельца этой кафешки…
- Ну, да! – громко засмеялась Регина, – Что мы, белые, для них, что африканцы для нас – все на одно лицо.
Теперь хохотали мы обе…

Спустя пару часов возвратился наш промокший, но страшно довольный экипаж. Судя по восторженным рассказам, я пропустила, действительно, уникальное зрелище, зато сейчас радовалась вдвойне. Согласитесь, СОпереживать радость других гораздо приятнее, чем получать удовольствие самому.
Единственное недоразумение случилось с бумажником моего супруга. Андрей небрежно засунул его в карман, теперь же, вытащив на свет божий прямоугольник из тонкой дорогой кожи, удрученно наблюдал, как сначала из него изверглись потоки вездесущей Виктории, потом выпали слипшиеся в тугой комок мокрые купюры, а потом и сам бумажник, мгновенно высыхая под палящим солнцем, стал ёжиться, на манер шагреневой кожи, превращаясь в подобие скукожившейся колбасной шкурки….
- Есть повод потратить эти мокрые деньги на сувениры! – нашла положительное в печальном Людмила. – Пока их еще можно кому-то впихнуть….
Люся покрутила в пальцах мокрый обмылок американских денег…. и мы отправились искать сувениры.
Самый большой в Ливингстоне развал сувенирной всячины, находился как раз у водопада. Оглядывая нескончаемые ряды ширпотреба, мы пришли к выводу, что вся промышленность Замбии заточена на производство широчайшего ассортимента никому не нужного, но активно скупаемого хлама, гордо именуемого «творчеством местных мастеров».
Ряды «творчества» из камня и убогой керамики, чередовались рядами поделок из дерева. Целые стада деревянных бегемотов, носорогов, слонов и жирафов, различных размеров и веса могли бы без труда заполнить собой наш Московский Зоопарк. Ещё бы и места «сувенирной живности» не хватило!
Здесь имелись поделки от трех сантиметров и десяти грамм весом до метровых мастодонтов, весящих не менее центнера.
На кого были рассчитаны эти тяжеловесы мы так и не разобрались.
Однако поддержать местного производителя все сознательные туристы считали своим долгом перед Замбией, поэтому сувениры раскупались с неимоверной скоростью.
- Предупреждаю всех! Ваших бегемотов я таскать не буду! – сурово сообщил Петрович и покосился на меня – Можешь даже не начинать старую песню о том, что маме очень-очень надо, да и Оксанке ты обещала.
На этом рынке Людмила очередной раз превосходно показала себя в качестве блестящего переговорщика. За всю историю наших экспедиций, перещеголять её смог только Саша Фетисов, который (напомню) не всегда понятно даже для нас изъяснялся на русском, а на английском не знал даже пресловутого «окей». Но как ни странно, общий язык с местными он находил мгновенно.
Так же и Люся….
Хотя нет, не так. Её русский был великолепен и очень эмоционален!
Вначале она деловито торговалась. Торговалась по всей строгости маркетинговой науки. Спорила на тему ценообразования, задавала вопросы о себестоимости, горячилась по поводу ставки рефинансирования. Приводила неубиваемые доводы, затем контраргументы… Я ей активно помогала, вставляя в речь малопонятные местным фразы типа: «а не слишком ли жирно?», или «дружочек, мне одна штука нужна, а не весь прилавок!».
В итоге мы, так и не раскусив правил местной торговли, начали массово и бессистемно сгребать с развала сувенирный хлам….
И вдруг наше купеческое счастье было в одночасье нарушено звуками каких-то тамтамов и вувузел.
Аксинья среагировала первой и ринулась к месту начинающегося концерта. Колоритные, принарядившиеся африканцы (самому старшему лет девяносто, самому юному от силы пять) демонстрировали всем желающим искусство национальной музыки, песни и пляски.
- Ой, я тоже хочу побарабанить! – обрадовалась Людмила и решительно направилась к музыкантам. Мы даже схватить за подол платья её не успели. Обалдевшие артисты безропотно отдали Люсе свои барабаны, потом разулыбались, начали ей подыгрывать, потом все вместе грохотали уже на всю улицу и от души. Но теперь всех удивила еще и Аксинья. Заметив, что четыре подростка и две девушки в ярких нарядах пританцовывают в такт зажигательной мелодии, наша маленькая приятельница смело впрыгнула в круг танцоров и, как говорит молодежь, «зажгла на полную катушку».
Андрей не растерялся, схватил видеокамеру и заплясал против хода основного хоровода, запечатлевая для истории эту спонтанную, фантастическую, но очень впечатляющую импровизацию коллектива русско-замбийской дружбы.
Одна я стояла с охапкой бесчисленных бегемотов и фотоаппаратов, почему-то улыбаясь самой дурацкой и самой счастливой улыбкой на свете…

© Copyright: Инна Метельская, 2013

Extreme adventure

Jumping in Victoria falls
Испытание Южным Крестом.
Глава одинадцать.

«Научилась ты летать – Мир перевернулся!» из поздравительной экспедиционной песни


Незаметно, исподволь, но наша экспедиция добралась до своей кульминационной точки, до «зенита маршрута», который, как известно любому путешественнику, является самым сложным и, пожалуй, определяющим общую «состоятельность и успешность» любой поездки.

Первые дни ты еще держишь себя в узде, ты теряешься перед громадьём планов, ты рассчитываешь каждый свой шаг и продумываешь каждый поступок.
Но вот «точка невозврата» миновала. Впереди всего лишь (ВСЕГО ЛИШЬ!) половина пути, а это значит, что первый-то отрезок уже удачно пройден, и бояться больше нечего!


- Ну, братцы, держитесь! Мало теперь не покажется!– оптимистично пожелала нам доброго утра Людмила, услыхав от Влада, что до вечерней «базы» в Зимбабве нам ехать добрые семьсот километров.
- Ты, думаешь, сегодня начнется? – равнодушно зевнула я, втайне надеясь, что Люсин пессимизм не оправдается.
- А когда было иначе? Пиковая точка позади. Водопад, к которому все так стремились, пройден. Теперь у нас новая цель – океан. Поэтому всё, что удлиняет или затрудняет дорогу к этой новой цели, будет раздражать.
- Может, обойдётся? – заталкивая наши чемоданы внутрь джипа, поинтересовался Андрей.
- Думаю, не обойдётся… Из «наезженных» новеньких у нас одна Аксинья. Все остальные ребята в «послужном списке» имеют только романтическую Европу, Египты всякие, ну, или Бали…
- Тогда нужен «бемц»! – загорелась я.
- Бемц нужен обязательно, - улыбнулась в ответ Людмила, выруливая джип за ворота нашего «гаудинутого» отеля. – Боюсь только, что мощность этого «бемца» ты не сможешь контролировать.
- Ладно, бог не выдаст, свинья не съест!
- Съест, съест и не подавится, - рассмеялась Люся и мы, возбуждая в себе оптимизм, выехали на узкую улицу заспанного, утреннего Ливингстона.

К стыду своему признаюсь, что я довольно легкомысленно отнеслась к предупреждению подруги, хотя за почти два десятка лет совместных путешествий, могла бы убедиться, как сильно у неё развита интуиция – любой экстрасенс помер бы от зависти!
Но у меня в это утро было два радостных «предощущения», которые затмевали любой негатив и, словно гидрометеорологическая авиация над Москвой, способны были разогнать самые хмурые облака и тучи.
Во-первых, я сегодня имела все шансы полюбоваться-таки Викторией, которую вчера по одной мне известным соображениям фактически проигнорировала. А во-вторых, мы сегодня должны были покинуть Замбию и попасть в Зимбабве, то есть в ту самую Южную Родезию, из-за которой в своё время профессор Пучков Павел Иванович чуть не влепил мне четвёрку по этнографии, грозящей потерей Красного Диплома. «Ну-ну, посмотрим, что ты за птица такая, Зимбабве», - ворчала я, пока мы приближались к границе и оформляли многочисленные таможенные декларации.

Еще через час (на панели приборов высветились цифры «8:30 утра») мы въехали на легендарный мост, разделяющий в самом узком перешейке водопада Виктория два соседних государства: Замбию и Зимбабве
Аксинья открыла свою знаменитую папку с листочками-шпаргалками, которые она подготовила еще в Москве, и торжественно нам зачитала: «Британский исследователь Африки Дэвид Ливингстон записал в своем путевом журнале: «Это было самое величественное из зрелищ, виденных мною в Африке». Речь идет о том потрясении, которое он испытал в ноябре 1855 года, наблюдая с одного из речных островов, как воды Замбези с грохотом рушатся в расщелину. В глубине разверзнутой пасти горы Ливингстон увидел густое белое облако, пронзенное двумя радугами, из которых «на высоту двухсот – трехсот футов поднимался туманный столб, напоминающий цветом темный дым». На пути от Атлантического до Индийского океана англичанин оказался первым европейцем, достигшим легендарного водопада на реке Замбези. Грохот, стоявший в окрестностях водопада, был столь невыносимым, что немногие местные жители отваживались близко к нему подходить, опасаясь гнева духов. Африканцы называли это чудо природы «Моси-оа-тунья» - «Гремящий дым». Действительно, Ливингстон еще издалека увидел над водопадом пять «дымных» столбов. «Было такое впечатление, что там, внизу, в нескольких местах подожгли травяное поле»….
- И где столбы? – завертела головой Людмила, выбираясь из джипа на мост. (Машину Андрей согласился отогнать на зимбабвийскую сторону, пока мы будем пешком преодолевать мост, любуясь великолепием водопада).
- Сухой сезон! – важно констатировала я и даже подняла вверх указательный палец. Хотя, если честно, ни один нормальный человек, тем более женщина, визуально не уловит разницы между 320-ю миллионами литров воды низвергающимися за одну секунду с высоты в 110 метров в сезон дождей и 20-ю миллионами литров, который Виктория сбрасывала в ущелье сегодня, в сухой сезон.
Рёв, мощь, грохот и миллиарды брызг воды сотрясали ущелье гневливой реки Замбези до основания.
Кстати, к этому ущелью прилегают еще девять ущелий, каждое из которых в разное время, в ходе геологической истории служило руслом самой длинной реки Южной Африки.
Сегодня водопад Виктория условно подразделяют на пять самостоятельных водопадов – Восточный водопад, Радужный водопад, водопад Подкова, Главный водопад и Чертов водопад, расположенный на западном краю базальтового обрыва.
Ближайший к водопаду зимбабвийский городок, без особых затей именуется Виктория-фоллз, и является, скорее, средоточием отелей, лоджей и гестхаусов вокруг главного здания национального парка. Но заезжать в этот город мы не планировали.
- Даю вам тридцать минут, - объявил Влад. – Фотографируйте, гуляйте, любуйтесь, но будьте готовы стартовать в любую минуту.
- Влад, а ты помнишь, что у нас один человек хотел прыгнуть с моста, с тарзанки? – отведя проводника в сторону, горячо зашептала ему на ухо Люся.
- Как ты себе это представляешь? Аттракцион открывается в десять. Прыжок займет еще минут сорок. Мы же никуда не успеем?
- Но человек так мечтал!!! Разве мечта не стоит того, чтобы все остальные чуть-чуть потерпели? – Людмила умела быть убедительной.
- Не знаю… Решайте сами. Поговори с Инной, с Андреем, со «Шлангами»…

Экипаж «Аптечки» горячо поддержал идею головокружительного прыжка.
- Это и есть твой «бемц»? – весело поинтересовалась я.
- А то! Ты бы видела, как загорелись у неё глаза, сколько в них было счастья, когда она узнала, что Влад и Петрович пошли уговаривать остальных чуть-чуть задержаться.
- А что нас уговаривать-то? Мы за любой кипеж, кроме голодовки!
- Люся, а как договориться, чтобы я могла всё снять прямо с площадки тарзанки? – засуетилась Аксинья, храбро поглядывая на утлую металлическую пимпочку, торчащую на головокружительной высоте прямо над ревущим водопадом.
- Есть такое понятие, дитя моё, как всемирный денежный эквивалент, - хмыкнул Петрович. - Есть «эквивалент», значит, сможем и договориться….

Через час, когда прыжок всё-таки состоялся, слёзы радости на глазах выступили не только у виновницы торжества, но и у тех, кто был поначалу крайне недоволен внеплановой задержкой в пути.
- Нет, ну какие же вы молодцы! – не выдержала я и чмокнула в щеку Люсю и мужа. – Вы не только человеку несказанную радость подарили, вы еще и нам добавили в кровь и адреналина, и эндорфина и еще целый коктейль гормонов счастья.
- А разве мы могли поступить иначе? На меня смотрели сразу две пары глаз (её и мужа), когда стало очевидно, что мы уезжаем с водопада и никакого прыжка не будет… Так смотрят только дети, которым объяснили, что деда Мороза не существует, - Людмила смеялась. – Пришлось доказать, что Дед Мороз всё-таки есть!
- И дед Мороз, и баба Морозиха! – слёзы градом текли у меня по щекам. – Знаешь, в такие моменты я всё больше убеждаюсь, что собственное счастье – полная фигня в сравнении с разделенным или подаренным тобой другому счастьем.
- Будет просто здорово, если ты сейчас вытрешь сопли и подумаешь, как мы поздравим нашу отважную прыгунью сегодня вечером.
- А что тут думать? – улыбнулась я и заплясала вокруг джипа, напевая на манер популярной песни Владимира Высоцкого про жирафа:
«Как-то в Южной Африке, возле Ливингстона,
Местные заметили русскую колонну…
- Как попали вы сюда, что вам, русским, надо?
- Есть у нас одна нужда: пры-ы-ы-ы-ыгнуть с водопада!
Тут поднялся галдёж и лай…»

- Круто! – развеселилась и Аксинья. – А дальше?
- А дальше мы будем все вместе сочинять, - успокоила я подругу и полезла на заднее сидение застоявшейся без дела «Аптечки».
- Между прочим, надо бы еще и шампанского где-то достать… Ну, чтобы уж праздник был настоящим! – задумчиво изрёк Петрович, размышляя о том, может ли быть в беднейшей стране мира такой изыск, как французское игристое вино.
Лучше бы он думал быстрее…
Потому что пока мы болтали о планах на предстоящий вечерний праздник, городишка Виктория-фоллз скрылся из виду… Вдоль обочин проплывали лишь редкие жалкие деревеньки, в которых если и можно было что-то купить, то связку бананов или вязанку хвороста, но никак не благородный напиток.
Людмила решительно взяла рацию в руки:
- Влад, вызывает «Аптечка»! – громко сказала она. – Сколько километров до ближайшего города?
- Пятьсот, а что? – поинтересовался Влад.
- Нам срочно нужно остановиться!
- На это нет времени! Мы выбились из графика аж на два часа!
- Но нам надо!!!!
- Через десять километров заправка, там и поговорим, - отрезал наш проводник и выключил рацию.

На заправке нам удалось тайком провести с Владом сепаратные переговоры о наших планах на вечер.
- Но народ меня убьёт! – заартачился тот, хотя было видно, что он уже лихорадочно прикидывает возможные варианты изменения маршрута.
- А вали всё на нас! – влезла я. – Скажи, что «Аптечка» потребовала срочно снять сюжет о местном национальном парке.
- Да сказать я могу, всё, что угодно… Я просто переживаю о том, что в 12 часов дня в воскресенье, мы вряд ли сможем купить алкоголь… Впрочем, попытка не пытка… Есть тут один шахтерский городишка по пути. Правда, крюк придется сделать километров в шестьдесят….
- Ерунда! – обняла проводника Аксинья. – Зато представь, как здорово будет: настоящее поздравление, настоящий праздничный ужин с настоящим шампанским…

Однако, человек предполагает, а Бог, как известно, располагает…
Посему события начали развиваться совсем не так, как мы планировали…
Конечно же, тот шахтерский городок, куда мы заехали за шампанским, мог нас порадовать чем угодно, но только не наличием приличного супрмаркета. Пока народ прогуливался по рынку, недоумевая, куда запропастились Влад и Людмила, я тихо грустила в сторонке.
- Инн, ты чего? – откликнулась чуткая Аксинья.
- Помнишь, я говорила тебе про четвёрку по этнографии?
- Ага… И что?
- Я её могла схлопотать за то, что не очень внятно рассказала об истории одной древней цивилизации… Сейчас для туристов она называется - «Great Zimbabwe Ruins», а вообще-то это …. Её Величество История во всей своей красе…. Увидеть Великие Руины Зимбабве своими глазами – было моей мечтой. Только представь, в самой живописной местности, среди холмов и долин раскинулся призрачный город, выстроенный из исполинских камней без единой капли цементирующего раствора… Там есть крепостная стена эллиптической формы, которая так и называется, без затей, «Великий Эллипс». Там есть потайные ходы и башни, даже акрополь. Этот архитектурный памятник ставит перед этнографами и археологами всего мира множество загадок. Одна из них касается тех технических средств, с помощью которых древние строители перемещали и поднимали одну на другую многотонные каменные глыбы. Все они соединены крытыми переходами и выдолбленными в каменной тверди лестницами, ведущими в некогда жилые помещения…. И вот, всего этого я не увижу. Точнее, мы не увидим. Самое обидное, что, насколько мне известно, даже советские историки здесь не успели поработать. А я б могла…
- Так почему ты не сказала, что для тебя так важно туда попасть? Почему промолчала?
- Нельзя исполнить две мечты одновременно. Пусть сегодня воплотилась в жизнь не моя мечта, я буду надеяться, что у меня еще всё впереди…
- Ты смешная какая-то, - покачала головой Аксинья и побежала звать всех к машинам, куда уже подошли наши «поисковики». По расстроенным лицам друзей было понятно, что вернулись они без трофеев.
«Ничего, - успел шепнуть Влад, - Будем надеяться, что в баре нашего лоджа бутылочка шампанского всё-таки отыщется. Правда, за неё могут запросить несуразную для любого нормального человека цену»…

В Булавайо мы прибыли, когда уже почти совсем стемнело. Когда-то этот большой город, с почти миллионным населением, был столицей Южной Родезии. Сегодня, когда в силу политической конъюнктуры, столица переехала в Хараре, Булавайо остается главным экономическим центром страны. В городе поддерживается довольно приличный для страны уровень комфорта и цивилизации, открываются новые отели, строятся церкви и концертные залы, проспекты и площади изобилуют вывесками десятков интернет-кафе, а заводы и фабрики, закрывшиеся в иных местах, продолжают работать.
Кемпинг, где нам предстояло провести ночь, находился в ста километрах от города. Но одного взгляда на стремительно чернеющее небо было достаточно, чтобы понять – на ночевку мы прибудем в кромешной темноте. А значит тот праздник, к которому мы готовились все долгие часы после водопада, может и провалиться…
- Ладно, не переживайте! – успокоил нас Андрей. – Сцену обложим фонариками, Аксинья заранее закрепит камеру на штативе, и я всё прекрасно сниму, пока вы будете выступать со своей коронной «величальной» песней.
- А шашлык? А знаменитая кукурузная каша, которой обещал угостить всех Влад? – покачала головой Людмила. – Дорога всех так измотает, что, боюсь, праздник придется перенести…
- Не дрейфь! Сегодня мы ночуем в палатках, а разбираются они на крыше джипов, если ты помнишь, за две секунды. Вот пока мужчины будут их разбирать, мы сварганим ужин, - мне уже не терпелось поскорей добраться до места.
- А можно ты хотя бы в этот вечер посидишь спокойно? – строго посмотрела на меня подруга. – И палатки и шашлык – требуют исключительно мужской руки. А мы с тобой попьем джинчику и попробуем не опозориться с поздравлениями.
Для распевки мы открыли нараспашку окна нашей машины, и африканская саванна огласилась сильным, хотя и не очень слаженным пением знаменитых русских народных шлягеров.
В кемпинг мы приехали охрипшие и озябшие.
- Что это? – обалдела Аксинья, растерянно осматривая огромный камень, точнее, глыбу, в которую почти уперся нос нашей «Аптечки».
- О! Это знаменитый национальный парк Матобо! Уверяю тебя, таких циклопических валунов, таких рассветных и закатных красок ты не увидишь больше нигде в мире.
- Закат-то уже позади, вместе со всеми волшебными красками - вздохнул наш маленький режиссер…
- Будем надеяться, что рассвет не проспим….

Забегая вперед, скажу, что праздничный вечер удался на славу.
Полянка, где нам предстояло провести ночь, была оборудована огромных размеров очагом, большим каменным круглым столом, специальной жаровней для барбекю, а так же вполне опрятными душем и туалетом.
Всю эту красоту нам продемонстрировал добродушный чернокожий паренек по имени Брауни.
Через тридцать минут уже вовсю пылал костер, а шампанское (шампанское!!!), которое всё-таки удалось раздобыть у владелицы кемпинга при получении разрешения на ночевку, охлаждалось в недрах холодильника нашего джипа.
Конечно же, благие намерения Людмилы по поводу «отсидеться в сторонке» были нарушены общей суетой. Приподнятое, даже чуть взвинченное настроение всех членов экспедиции (еще бы – столько адреналина за один день!) привело к тому, что мы как-то оперативно соорудили вполне себе цивильный праздничный стол, с нарезкой московского сервелата, изысканных сыров, пары-тройки овощных салатиков и, конечно же, шашлычка, который Влад упорно именовал «барбекю».
После исполнения «здравицы» в честь героини сегодняшнего дня, мы с удовольствием выпили шампанское и позволили себе еще пару часов полюбоваться на изумительное звездное небо, на котором самыми крупными янтарными глазюками весело помаргивал Южный Крест. Он казался таким близким, что полностью затмевал все другие созвездия. Да и не только созвездия… Даже старушка-луна, прикорнувшая на темнеющей вдалеке подушке огромного камня, казалось, побледнела и скукожилась…
- Красота какая, - прошептала Люся. Потом, помолчав, добавила – Страшная!!!...

© Copyright: Инна Метельская, 2013

Zimbabwe

Испытание Южным Крестом.
Глава двенадцать.

«И еще он сказал: «Я не мог сделать ничего неправильно: все, что я хотел сделать, выходило верно. Моим делом было делать — как мне хотелось! Я чувствовал себя Богом — ни больше, ни меньше» (из разговора Инны и Людмилы).

- Ты опять в несусветную рань вскочила? – поприветствовала меня Люся, которая вместе с Владом и Петровичем перемыла всю посуду и сама еще, похоже, не ложилась.
- Не спится…
- Брось! Воздух какой замечательный, звуки волшебные, звёзды… О такой ночи в Москве можно только мечтать.
- Я не умею спать на кладбище.
- ??? О чём ты? - Люся посмотрела на меня как на сумасшедшую.
- Где-то в этом месте, ну, прямо-прямо здесь, находится могила Сесила Родса…
- Ужас какой! А кто это?
- Для всего мира – путешественник-авантюрист, историк и политический деятель, основатель легендарной алмазной компании «Де Бирс». Ну а мы с Мишкой его в прошлом году вспоминали совсем по другому поводу.
- Ты мне не рассказывала…
- Ладно, расскажу сейчас, - легко согласилась я, радуясь, что подруга успела согреть кофе и предрассветная свежесть не так беспокоила озябшие косточки. – В своё время на Мишу произвела сильное впечатление история жизни этого англичанина. Из болезненного мальчишки, которому доктора запрещали даже школу посещать, он дорос до властителя умов и судеб всей Южной Африки, Капской колонии, стал одним из богатейших людей мира. Словом, он в какой-то период был для Михаила ярким примером того, что англичане называют self-made man… Если помнишь, мы в то время как раз искали цитаты для нашей книжки про «Босоногих Ангелов», поэтому читали много всякого разного… Прозрение и отрезвление наступило чуть позже, когда за цитатами этого выдающегося, в любом случае человека, вроде: «Я не мог сделать ничего неправильно: все, что я хотел сделать, выходило верно. Моим делом было делать — как мне хотелось! Я чувствовал себя Богом — ни больше, ни меньше», - стали выползать совсем уж неприглядные вещи. Сесил, например, возомнил себя не просто абстрактным Богом, а … императором всея земли. И для осуществления его задумки ему требовалось всего-то поработить всё население Африки – от Каира до Кейптауна и расковырять на континенте пару-тройку тысяч кимберлитовых трубок. И тогда бы он, как наш беляевский литературный инженер Гарин, скупил бы все богатства мира и правил им единолично.
- И что, ты хочешь сказать, что он похоронен где-то здесь?
- Ну, да! Здесь, в Матобо… Он обожал здешние места… Кстати, по легенде, камни Матобо обладают невероятной, фантастической мощью. Как те энергетические места силы, которые мы встречали с тобой в Камбодже, в Лаосе, в Эквадоре…
- Чудесные места. Особенно Камбоджа!
- Да, согласна, только у энергетики Матобо иной сакральный смысл. Говорят, что еще 20 000 лет назад, племена сан (бушменов) приводили на холмы Матобо своих врагов, чтобы «отбить у них память». Иными словами, чтобы сделать из врага друга. Но коварство здешних мест заключается и в обратном эффекте: человек с подвижной психикой, или со слабой харизмой, напитавшись силами Матобо, начинает мнить себя великим, могучим, предает друзей, забывает добро… Наверное, что-то подобное произошло с болезненным юношей Сесилом Родсом, который из любопытного, вдумчивого историка, исследователя и путешественника, превратился в хладнокровного империалиста, подчинившего своей воле, фактически поработившего и предавшего тех своих местных африканских друзей, кто привел его в политику и в бизнес.
- Ну, нам-то с тобой это не грозит. Мы столько «сакральных мест» объездили, что какое-нибудь одно из них обязательно компенсирует все злодейства Матобо, - засмеялась Людмила.

Через час проснулся весь лагерь.
Быстро перекусив остатками вчерашнего пиршества, мы сложили палатки, тепло попрощались со смотрителем Брауни, озадачив его подарком в виде московских семечек от «Мартина» (которые африканец не пробовал никогда в жизни и не знал, как есть) и выехали в сторону официальной конторы – пропускного пункта в парк Матобо.
Наверное, нужно подробнее рассказать вам о том, что представлял собой окружающий пейзаж?
Вы не разочаруетесь!
На холмистой, неровной поверхности, которая поднималась над уровнем моря всего на каких-то полтора километра, были разбросаны огромные каменные валуны. Холмы и сами по себе имели причудливую форму, но камни-исполины, лысые, желтовато-серые, реже серо-зеленые, структурные, яйцеобразные, величиной то с дачный домик, а то и с многоэтажку, придавали картине совсем фантастический облик. Кстати, валуны эти имеют вполне геологическое название – мыльный камень - и относятся к довольно редкой группе минералов. Как мы знаем, большую часть пород на земле составляют среднепрочные породы камня ( мрамор, песчаники, сланцы), меньшую – твердопрочные (граниты и кварцы) и совсем мизерную – низкопрочные (туфы и известняки). Мыльный камень – жирный, мыльный, шелковистый даже на ощупь – из их числа.
- Ксюша, ты помнишь, вчера мы говорили о том, почему я чуть было не схлопотала четверку по этнографии? – я весело поглядывала на нашего режиссера, которая просто прилипла к видоискателю камеры.
- Почему? – не отрываясь от работы, спросила девушка, скорее из вежливости.
- А вот из-за этих камушков. Я там такой мистики налила, что наша коммунистическая профессура только крякнула. Но виновата не я, а академик Бромлей, который как-то рассказал мне удивительную историю. Несколько севернее Лимпопо, которую мы, кстати, будем сегодня проезжать, среди саванны, похожей цветом на шкуру льва, ученые-зоологи, наблюдающие слонов, обнаружили самый загадочный исторический памятник Черной Африки - Большое Зимбабве - древние сооружения из огромных камней. А ведь на всем пространстве к югу от Сахары тогда не было ни единой каменной постройки - ничего, кроме глинобитных стен и крыш из пальмовых листьев. Англичане назвали эти непонятные сооружения «руины», так как ничего умнее придумать не смогли. Но среди африканцев они известны как «зимбабве». Именно это имя впоследствии взяла себе и вся Южная Родезия.
Контакт с внеземной цивилизацией всегда был мечтой человечества, а тема НЛО и космических пришельцев по сей день является причиной жарких споров, самых невероятных версий и гипотез. Швейцарский исследователь Эрих фон Дэникен - обосновывающий теорию палеоконтакта - абсолютно убежден: тысячелетия назад на Земле высадились инопланетные существа, которых древние люди считали богами. Прежде чем исчезнуть во Вселенной, Всемогущие оставили первобытному человечеству технические, математические и астрономические знания, которые наши предки использовали для строительства самых загадочных сооружений на Земле.
- Слушай, круто! Теперь и я жалею, что мы этих твоих руин не увидели.
- Да бог с ними, - я засмеялась, - Просто вспомнилось, что когда я Пучкову проговорила всю эту чушь про палеоконтакты, он сурово сдвинул брови и спросил меня, что я знаю о мыльных камнях? Тогда я ничегошеньки о них не знала…
- А теперь?
- А теперь ты катишь среди них на джипе, а совсем скоро пойдёшь разыскивать среди валунов носорогов, гиппопотамов и крокодилов…

На самом деле, Матобо, действительно, изобилует всей перечисленной живностью. Ну и легендарным белым орлом. Вот бы нам удалось его найти, сфотографировать, сделать постер и привезти его в подарок моему университетскому однокашнику и основателю группы «Белый Орел» Володе Жечкову…

Но я отвлеклась…

Влад, который привел в нашу машину местного рейнджера, строго предупредил, что на всё путешествие по заповеднику у нас отводится два часа. Нам предстоял сегодня еще один большой перегон, в конце которого мы должны были пересечь границу Зимбабве и Мозамбика, чтобы завтра выдвинуться к океану. Влад показался нам раздраженным (что было для него несвойственно) и несколько уставшим.
- Что случилось? – поинтересовалась Люся.
- Да ничего… Просто я не уверен, что нам стоит кататься по заповеднику вообще. Никакого носорога мы не увидим, это я вам гарантирую. А дорога дальняя. Народ нервничает. Есть предложение просто купить сувениры и ехать дальше.
- А что мы будем в кино показывать? – нахмурил брови Андрей, - тоже сувениры?
- Ну, как знаете… Я вас предупредил…

В результате прав оказался всё-таки Влад. За три часа, проведенных на сафари, нам удалось снять лишь бегемотов, приблизившись к ним на максимально безопасное расстояние. Других диковинных зверей рейнджер, как ни старался, нам не показал. Крокодилов можно было рассмотреть лишь в бинокли, жирафы замечали наши машины издалека и бросались врассыпную, а носороги вообще попрятались неизвестно где, изрядно, правда, натоптав на влажной после дождя земле.
- Всё, сейчас начнётся истерика и хаос, - улыбнулась Люся, когда злые и разочарованные мы вернулись к воротам парка.
- Ну и что? – отмахнулась Аксинья. – Гиппопотушки зато как классно вышли. Даже конопатки на мордах рассмотреть можно.
Невзирая на призывы Влада, экипажи всех трех машин еще минут сорок толклись на местном базарчике, скупая всевозможные сувенирные безделицы. Выдвинулись в путь мы примерно в час дня.

Описывать дальнейшую гонку по испещренной рытвинами магистрали я не буду. Остановлюсь лишь на одном моменте, который сначала испугал, а потом и позабавил нас с Людмилой, да и весь экипаж «Аптечки».
Дорога была необыкновенно красивой, а пейзаж настолько изменчивым, что мы не уставали тормошить Аксинью, тыкая пальцами то в левое, то в правое стекло и призывая её непременно снять «именно это». «Это» было то желтым, то ярко-зеленым, то багрово-красным, напоминающим нашу «болдинскую осень»… Хижины чередовались с огромными раскидистыми баобабами, а на смену им, в свою очередь, приходили какие-то золотисто-оранжевые рощицы, похожие как две капли воды на московские ореховые перелески.
Приноровившись к чередованию подъемов и спусков, Люся нажала педаль газа до отказа и наша «Аптечка» птицей неслась по шоссе, наверстывая время, потраченное в заповеднике. Я лишь тихо ахала, когда мы влетали на узенькие однополосные мосты, перекинутые через многочисленные речушки, так как всегда именно в этот момент нам на встречу обязательно попадались груженые фуры.
Я даже научилась заранее орать прямо в ухо подруге «Мост!!! Мост!!!», что нас почему-то неимоверно смешило.

В этот раз я мост прозевала.

Был он как-то особенно узок и крут. Посверкивал на солнце новенькими стальными заклепками на металлическом трамплине, обозначающем въезд. Но самое главное, мост был «оборудован» не замеченными нами на скорости двумя полицейскими в камуфляже и с радарами…
Реакция у Люси оказалась знатной. Мы, слишком поздно обнаружившие засаду, словно в фильме «Такси», лихо запрыгнули на железный трамплин, долетев примерно до середины моста, затормозили почти в воздухе, и так же по-каскадёрски скатились обратно, смиренно застыв у КПП.
Видели бы вы лица этих двух африканских юношей-полицейских, почти детей, когда они, изумленные и растерянные, рассмотрели за лобовым стеклом нашего джипа две растрепанные белокурые дамские головки. Наверное, в Африке нет анекдотов про блондинок, иначе мы бы наверняка услыхали один из них…
А тут еще и Аксинья выдвинулась с заднего сидения, и радужно улыбаясь самой обаятельной из своих улыбок, защебетала:
- Хеллоу, гайз! Хау а ю? (Привет, ребята. Как дела?)
- Ввввы кто? – заикаясь, произнес один из полицейских.
- О! Мы русские путешественники! Едем посмотреть Африку! Тут у вас так красиво! И вы все такие красивые! И Зимбабве такая прикольная страна!
- Ктттто у ввввас за рулём? – пытался нахмуриться парень, пятясь от выскочившей из джипа Аксиньи.
- Моя тётя! А рядом – моя мама! А сзади спит мой папа! Мы большая русская семья, которая очень любит ездить по Африке…
- Ксюнь, ты чего несёшь? - прыснула со смеху Людмила.
- Ерунду несу, - не переставая улыбаться, произнесла Аксинья на русском, - А ты что хочешь, чтобы у тебя права отобрали и машину конфисковали? Помнишь, Влад предупреждал, что здесь всё очень сурово.
- Ой, мальчики! – поддержала «дочку» я, - А можно я сфотографирую моего ребенка вместе с вами? – и я устрашающе выставила из окна огромный, сантиметров на тридцать телеобъектив.
- Донт фото, мэм! Донт фото!!!! – мгновенно пришел в себя полицейский. Оно и понятно… Фотографировать военных и полицию здесь категорически запрещено, поэтому его персональный мозговой процессор незамедлительно выдал необходимую реакцию.
- Ну, пожалуйста…. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста! Нет? Ну, ладно, хотя и жалко!!! – продолжала ныть Аксинья, втискиваясь спиной на заднее сидение. Люся в этот момент медленно нажала на газ, и мы торжественно тронулись…
- Хорошего дня, ребята! – прокричала в окно Ксюша, когда машина была уже на середине моста.
Задержать нас, отобрать права, потребовать штраф или конфисковать машину полицейским даже в голову не пришло. Думается, они еще долго стояли растерянными, глядя друг на друга и почесывая затылки:
- «ЧТО ЭТО БЫЛО, Джон?»
- «Понятия не имею, Вилли»…

Однако, за хиханьками и хаханьками время неслось еще быстрее, чем нам бы хотелось. До темноты оставалось не так уж много… Примерно в четыре часа дня, Влад остановил экипаж «Шлангов» у Т-образного перекрестка и достал карту. Следом за головной машиной спешились и остальные.
- Значит так, - объяснил наш проводник. – Здесь есть две дороги. Теоретически, можно поехать налево и там, свернув в определенном месте, пересечь границу Мозамбика. А можно поехать и направо, вроде как по головной дороге. В первом случае, это сто восемьдесят километров. Во втором – двести шестьдесят. С учетом надвигающейся ночи предлагаю выбрать путь налево, хотя я по этому пути еще и не ездил. Это будет правильно, так как после пересечения границы нам до лоджа еще часа полтора добираться.
- А почему бы тебе не купить навигатор? – поинтересовался кто-то. – Как ты можешь доверять бумажной карте, выпущенной лет десять назад?
- На головных магистралях и без карты всё понятно. А на проселках никакой навигатор не поможет. Ерунда это, детские игрушки…

Влад устал и заметно нервничал. Еще бы! Ведь он единственный из водителей все одиннадцать дней ехал без сменщика. Ни тебе покурить, ни пивка хлебнуть, ни подремать в пути… Да к тому же нам было просто – плетись себе в хвосте колонны – и все дела, а Владу приходилось постоянно быть начеку, чтобы не потеряться в хитросплетении африканских тропинок….

Когда на небе взошел коварный Южный Крест, стало окончательно понятно, что мы потерялись…..

Сначала «Свистки» не заметили свернувшего на обочину Влада, потом следом за ними «просвистели» мы…
К тому же поднялся сильнейший ветер и полил редкий для этого времени года дождь.
Влад догнал нашу машину лишь в тот момент, когда Аксинья и Андрей, завидев справа от дороги стремительно распространяющийся лесной пожар остановились, чтобы снять кино.
- Вы что, с ума сошли? – подлетел к нам наш юноафриканский товарищ, - Как можно было проскочить мимо? Я за вами гонюсь уже час почти… Где «Свистки»?!!
- Впереди, где-то, - ответила Люся почти спокойно.
- Ждите нас здесь! Не трогайтесь с места ни при каких обстоятельствах, - приказал Влад и унёсся в ночь, искать третий экипаж.
- Задача не из простых, - печально констатировала Аксинья. – Если мы сейчас развернемся, съедем на обочину и выключим габариты, то нас и на обратном пути потеряют… А стоять с аварийкой, на двухполюсной дороге, где с бешенной скоростью носятся ночные фуры-приведения – тоже не очень хочется. Да и рассмотреть в темноте, какая машина приближается, не получится. Багажник не позволяет. И на дождь не выйдешь. Холодно!
- В зеркале тем более ничего не поймешь, - поддержала девушку Люда. – Скорости здесь у всех за сто километров….

Еще через час стало понятно, что либо наши экипажи снова проскочили мимо нас, либо «Свистки» унеслись так далеко, что догонять их Владу придется до утра…
Повздыхав для порядка, мы приняли единственно верное решение выдвигаться в обратном направлении…
Я пыталась рассмотреть в лобовом стекле расплывающийся Южный Крест и укоризненно кивала ему головой: «Хихикаешь? Доволен?»…
Между тем, основные приключения этой ночи только назревали…

© Copyright: Инна Метельская, 2013

Mozambique

Испытание Южным Крестом.
Глава тринадцать.

«Да не кипятитесь вы так… Мы не блуждаем, мы репетируем па-де-де для трех джипов без оркестра» (Инна)

Итак, мы расстались с вами на том, как экипаж «Аптечки», не дождавшись своих попутчиков, медленно тронулся в обратный путь, к тому самому городишке, который мы миновали примерно час назад.
Дождь утих, а холодный ветер, наоборот, усилился.
Сказать, что кто-то грустил или злился было бы неверно. За много-много лет путешествий мы уже привыкли к тому, что в дороге может произойти всё, что угодно: пропасть телефонная связь, разрядиться аккумуляторы радиостанции, сломаться машина или даже закончиться бензин….
Вот, кстати, с этим, последним, в эту ночь у нас, действительно, была наряженка.

Людмила управляла автомобилем в самом щадящем режиме, чтобы успеть дотянуть до городской заправки. В машине, даже при закрытых наглухо окнах, было довольно прохладно, а останавливаться и доставать из багажника теплые вещи очень не хотелось.
- Наши!!! – вдруг закричала Аксинья, - Смотрите, вон там наши джипы!
Действительно, под чернеющим у обочины большим деревом мы заметили мигающие огни авариек двух потерявшихся экипажей.
- Какого чёрта! – подскочил к нам рассерженный Влад. – Где вы были?
- Что значит, где? – спокойно ответил Андрей. – Мы ждали вас почти час на том самом месте, где ты нам приказал, потом выдвинулись в обратном направлении. Похоже, вы просто не заметили нас в темноте… И еще...бензин в баке почти на нуле…

Пересказывать дальнейшую сцену я пока не стану. Обычные разборки уставших и взвинченных людей, которым нужно обязательно найти крайнего.
Что случилось у ребят, пока мы их догоняли, нам не ведомо. Но, скорее всего, у кого-то просто сдали нервы и потребовалось элементарно поскандалить.

Но, кстати, этот скандал посреди ночной дороги (точнее, почти бездорожья) – отличный повод нам с вами возобновить разговор о том, что просто НЕОБХОДИМО помнить всем, кто, как и мы, любит приключения и считает себя готовым к трудностям….

Очень часто случается так, что находясь в тепличных условиях цивильной жизни, мы лишь мним себя героями, следопытами, отважными первопроходцами и очень (ОЧЕНЬ!!!) разумными и уравновешенными людьми.

Дудки!

"Южный Крест" (таким условным именем можно назвать любую запредельную точку мира, куда ты вознамерился добраться) найдет способ десять раз на дню проверить тебя на вшивость и доказать, чего же ты стоишь на самом деле.
Тот эмоциональный шторм, который переживает человек во время подобных путешествий, вырабатывает не только позитивный адреналин, возбуждающий и стимулирующий одновременно.
Отнюдь.
Этого адреналинового компота зачастую выплёскивается с избытком, через край...

Помните, как вели мы себя на уроках физкультуры в школе?

Тридцатиметровку пробегали играючи, показывая отличные результаты. На стометровке тоже чувствовали себя сносно… Дав два круга по стадиону, начинали одышливо подволакивать ноги и держаться за ноющий бок, а марафон вообще мало кто способен был выдержать…

Я специально привожу пример со школой, а не, скажем, с армией, где с полной боевой выкладкой марш-бросок преодолевали почти все мужчины.
Потому что в Африке, или в Южной Америке, или в горах Тибета, или у нас на Эльбрусе возраст даже самого зрелого человека начинает обратный отсчет и мы возвращаемся (эмоционально) в подростковое, детское состояние.
Мудрые люди увидят в этом лишь плюсы (недаром говорят, что все профессиональные путешественники – долгожители). Инфантильные же персонажи, с завышенной или неподкрепленной ничем, кроме самомнения, оценкой своих способностей и возможностей – могут сорваться.

Но это, кстати, не грех и не плохо. Это просто проверка себя.
И у каждого из нас в своё время тоже была своя собственная «Красная Линия», преодолев которую, мы становились сильнее стократ.
У меня это была неделя, проведенная в первобытном племени в Африке.
У Люси – сложнейший трип по Латинской Америке.
Аксинья делилась подобными чувствами после своих приключений в Индии…

Ну и что нам после этого «разборки» нынешней ночи?
Тем более, что это и не ночь еще была (согласно часам), а просто чернющий африканский вечер…

Мы даже нашли нечто забавное в том, как наши автомобили, словно зубрилы-отличники, извлекшие опыт из полученной тройки по поведению, липли друг к другу (бампер к бамперу) и кружили, кружили, кружили, бесконечно долго кружили по забавному маленькому африканскому городишке, всё время проскакивая мимо заправки, потом мимо нужного поворота, и трижды объезжая одного и того же растерянного полицейского.

«Да не кипятитесь вы так…. Мы не блуждаем, мы репетируем па-де-де для трех джипов без оркестра», - помнится, произнесла я, и мы дружно, всем экипажем рассмеялись, представив, как наше вальсирование выглядит для местных жителей со стороны.

Наконец, нужный выезд был найден и машины, фырча сытыми желудками-движками, стремительно унеслись в африканскую ночь.
Теперь это уже и вправду была практически ночь…

«Аптечка» и «Свистки» меняли водителей, Влад упорно вёл машину сам, лишь изредка останавливаясь для небольших перекуров.
Время словно замерло с закатом солнца...

До границы с Мозамбиком всё еще оставалось больше ста километров, а ночлег в Зимбабве у нас, увы, не был запланирован.
- Ничего, - не теряла присутствия духа Людмила, - Влад же очень опытный проводник. Он обязательно отыщет какую-нибудь гостиничку, или хотя бы кемпинг. А по поводу ужина тоже беспокоиться незачем. У нас и колбаса, и сыр есть, и кофе вскипятим, и чайку с баранками попьем. Хотя, если честно, я так продрогла от этой африканской «жары», что по мне бы лучше глоток виски…

Мы переглянулись с Людой и рассмеялись.
Нам вспомнилась одна из самых первых поездок в Африку, в Танзанию, вместе с Николаем Николаевичем Дроздовым…
Устойчивое и непоколебимое убеждение всех русских людей в том, что слова «жара» и «Африка» - это синонимы, чуть не подвело нас под монастырь. На танзанийское сафари мы взяли много-много маечек, шорт, купальников и легких сарафанчиков. Опытный Дроздов всё-таки настоял на том, чтобы мы прихватили хотя бы дождевики, но нам казалось, что профессор зря волнуется… Мы же ехали в «сухой» сезон…
Теперь представьте, каково это оказаться в чужой стране, посреди национального парка, где из магазинов только сувенирные лавки, в шортах и майках при температуре плюс восемь градусов!!!
Я думаю, что иностранные туристы долго еще вспоминали группу русских путешественников, рассекавших по саванне ранним утром в самых экзотических нарядах: мы надевали на себя фактически всё, что было в чемоданах, а то, что надеть уже не могли, просто набрасывали на плечи. Так и путешествовали «кочанами капусты», постепенно (с наступлением тёплого времени суток) разоблачаясь, снимая с себя одежку за одёжкой. Особенно радовался этому ежеутреннему «стриптизу» водитель женского джипа – Амос, который, наверное, до сих пор убежден, что одеваться пугалом, а потом скидывать себя одежду (в час по одной вещи) – это крутая дамская «рашн традишн».

Однако, я снова отвлеклась…
Наши машины продолжали стремительный бег по зимбабвийскому шоссе, пока не добрались до довольно крупного пограничного городка Мутаре.
- Инна, это об этом городе рассказывал Влад, говоря, что здесь были владения его старинного приятеля-англичанина?
- Бог его знает…
- И что, все эти виллы, дома, гостиницы раньше принадлежали колонизаторам?
- Ну, насколько я понимаю, да... Все города и поместья на территории Зимбабве раньше «кучковались» около залежей естественных ископаемых. Но интересовали они только иностранцев. Окружающая природа обеспечивала местное население почти всем необходимым, явно не увеличивая интереса к более активной добыче средств к существованию. Но такое «безразличие» явно не устраивало европейцев. Придя к власти колонизаторы почти всех трудоспособных мужчин и женщин загнали в рабство, заставляя вкалывать по 16 часов в сутки, недовольных депортировали за океан. Правда, платили рабочим очень хорошо. Если ты присмотришься, то увидишь, что здесь, в Мутаре, даже бедные домики вполне себе ничего…
- Наверняка в такой ситуации оказалось много подводных камешков,- вмешалась в разговор Люся. – Так бывает везде и всегда, даже у нас в России, когда мы вроде и хотим жить хорошо, но работать ленимся. И любая трудовая деятельность на благо дяденьки и тётеньки-капиталиста потихоньку начинает ассоциироваться с «гнусной эксплуатацией»…
- Согласна, Люсь, но это - во-первых. А во-вторых – африканский феномен заключается в том, что у местного населения так и не появилось стимула к самостоятельному труду. Или природа накормит, или, как ты говоришь, белый дяденька-хозяин. А когда колонизаторы-эксплуататоры путем восстания за неделю были изгнаны из страны, то фактор принуждения исчез, а вот желания работать не появилось.
- Ой, мне зимбабвийцы показались такими милыми людьми…., - огорчилась Аксинья. – И то, что у них 98% безработица у меня из головы не идет… Так их жалко. Как они вообще живут?
- В их менталитете остался жестокий шрам: труд - это тяжелое наследство колониального времени, а вот отобрать, присвоить чужое - проще и, главное, приятнее. И жители начали «мстить» за свое «несчастливое детство». Но поскольку белых уже не осталось, то мстить приходилось даже своим чернокожим собратьям….
- Согласен, - включился в беседу Андрей, который до этого мирно дремал на заднем сидении. – Вот вам информация к размышлению… Большинство африканцев считают себя жертвами колониальной системы и полагают, что бывшие эксплуататоры обязаны их кормить и поить ДО СИХ ПОР, пока они сами будут заниматься своими любимыми делами – отдыхать, пьянствовать и грабить, в том числе и тех, кто пытается их прокормить. Так что работать на себя Африка долго ещё будет учиться, если, конечно, выживет в той вакханалии, которая вот уже которое десятилетие бушует на ее просторах.
- А давайте обсудим сегодня это на стоянке? – воодушевилась миролюбивая Аксинья, которая считала самой правильной тактикой терпимость ко всем и ко всему на свете.
- А давайте эту стоянку сначала найдем, - рассмеялась Людмила.

Однако с этим в Мутаре было, ох, как не просто…
Городок этот, сменивший за свою долгую историю множество имен, был непостоянен еще и местом расположения. Наверное, мало найдется на земле таких городов, которых бы их «владельцы», словно багаж перевозили с места на место… Сначала его «основали» английские колонизаторы, выкупив поселок у местных племен. Затем, город «перенесли» на противоположную сторону горной гряды», купившись на его название «мутаре», что на кайсанском языке значит «кусок желтого металла». Как думаете, кто был вторым покупателем? Правильно! Уже известный вам любитель драгоценных камушков и золотых слитков Сесил Родс, основатель «Де Бирса».
Очередной раз город переехал еще раз уже после смерти алмазного и золотого короля, и теперь «следы» Мутаре можно обнаружить практически во всех окрестностях Мурагва-Хилл – живописнейшей горной гряды, изобилующей не только драгоценными полезными ископаемыми, но и редчайшими образцами флоры и фауны.
Честно говоря, если у вас когда-нибудь выкроится неделька-другая свободного времени, не поленитесь добраться в эти места. Если мы с вами соединим вместе красоты Крыма, Кавказа, Альп и Карпат, а потом поделим их поровну, чуть чуть пригладив по макушкам, мы получим те самые знаменитые холмы Мурагва близ Мутаре.
И никаких тебе туристов!!!! Чистый воздух, вкусная, здоровая еда (опять же микс из тяжелой африканской кухни и изысканной европейской), фантастические виды и полный покой. Ну, разве что на лошадках можно покататься, чтобы как-то разрядить монотонность подобного отдыха.

Но мы-то приехали в Мутаре внепланово и, прошу заметить, ночью!
А Зимбабве – это не Намибия. Чужих и незваных тут не особо любят: мало ли, какой лихой человек постучит в твою дверь.

Влад уже совсем было отчаялся кружить по живописному серпантину, то и дело сворачивая на какие-то тропинки, ведущие, казалось бы, к лоджам. Все гостиницы, лоджи, гестхаузы были наглухо заперты. Пару раз к нам выходили заспанные охранники, но мы так и не разобрались, то ли отели закрыты насовсем, а то ли они работают, но по предварительной (очень-очень-очень предварительной)за три месяца вперед договоренности. К сожалению, охранники не соглашались даже на то, чтобы разрешить нашим джипам остановиться у ворот, что называется, под забором их лоджей…

- Влад! Давай уже парковаться хоть где! Хоть посреди леса! Спать и есть хочется смертельно! – накал страстей в экипажах возрастал. Спокойной, мне кажется, оставалась только наша «Аптечка» и то лишь потому, что еще свежи в памяти были наши прошлогодние покатушки. Правда, тогда мы искали ночлег не в таких вот «Карпатах» с хорошим асфальтом, а в раздолбанных в хлам, осколочных, скальных завихрениях намибийского Дамараленда….

Наконец, с пятой или шестой попытке нам повезло.
Влад куда-то отлучился, затем вернулся к машинам пешком, размахивая фонариком:
- Езжайте аккуратно за мной, - сказал он и, едва передвигая от усталости ноги, двинулся вглубь лесного массива.
Мы спешились на тесной полянке.
- Это кемпинг, - объяснил Влад. – Теоретически он открыт. Во всяком случае, я не видел замка на воротах. Но в кемпинге никого нет. Периметр полянки совсем крохотный. Справа я обнаружил туалет и умывальник. Но воды, мне кажется, нет… Или надо найти кран, чтобы она потекла. Ночуем в палатках. Стараемся не шуметь. Здесь вся земля - частная собственность. И нам не нужны разборки с полицией…. Утром попробую отыскать владельцев или хотя бы служащих и заплатить за наше вынужденное вторжение.

В этот вечер впервые за все путешествие каждый экипаж ужинал сам по себе, стараясь не общаться друг с другом, уныло примостившись на капотах джипов.
- Плохой знак, - шепнула мне Люся. – Тебе не кажется?
Мне, как и ей не казалось…
И это пугало больше всего.

Продолжение романа в полной книжной версии «Испытания Южным Крестом».

Shanghai. Windhoek. Namibia.

Return to the initial point of our journey to fly back home.
Read more in Inna Metelskaya's blog: